Война Доминантов. Раунд 4
Шрифт:
Она вернулась и вдруг остановилась перед нами, не зная, что делать дальше.
– У вас не найдется случайно кофе?
Зеленые глаза девушки прояснились от вопроса Стива, и она развернулась к шкафу.
– Я могу приготовить. Тот, что у нас есть, - старый. С раннего утра. Бабуля просыпается с первыми петухами, несмотря на то что у нас их больше нет. Я думаю, что они до сих пор живут в ее голове с тех времен, когда у нас была ферма. Жить под одной крышей, вероятно, усугубляет ситуацию, но у нас нет выбора. Папа оставил много долгов, когда умер, и она продала ферму, чтобы расплатиться. Это чуть
– Девушка рылась в шкафах, как вдруг резко развернулась и уставилась на Люциана.
– Вы сказали, что знаете мою сестру, и что у вас есть некоторые... ответы?
Блять.
– Так и есть. Просто спросите его, что вы хотите знать, и он ответит.
– Я Сьюзен.
– Девушка сделала несколько резких шагов к столу, выдвинула стул, села и, не сводя глаз, спросила.
– Я просто хочу знать, как она попала в эту греховную жизнь.
– Она пристально посмотрела на меня.
– И какую роль вы в этом сыграли?
Потребность найти виноватого горела в ее словах. Но с этим я мог справиться. Понимал. И, возможно, мог помочь.
– Я был Домом в своем образе жизни, когда встретил ее.
– Предполагая, что она не поймет, что это значит, я объяснил, - Это тот, кто...
– Я вдруг растерялся. Как, черт возьми, дать определение тому, кем я был для нее?
– Это тот, кто... – Неспособный объясниться, а может, из-за недостатка смелости, я лишь покачал головой.
– Я был другом вашей сестры.
– Другом какого плана? Который трахал ее?
– От отвращения ее челюсть напряглась.
– Нет, не в этом смысле.
– Значит, вы никогда не спали с ней?
– Я...
– Стыд затопил меня, когда я пытался найти нужные слова.
– Я спал с ней. А потом... потом уже не мог. Я перестал.
– Вы использовали ее?
– Нет, - выдохнул я, чувствуя боль за ее гневом.
– Я не использовал ее. Когда я увидел, что... что она хочет больше, чем я могу ей дать, я...
– Вы выкинули ее за ненадобностью.
– Она наклонила голову, пристально глядя на меня, и я вдруг почувствовал тяжесть своих грехов.
– Я не хотел, я просто... Я был молод и глуп. Я не знал, что еще делать, но я не мог... просто заниматься с ней сексом, когда знал, что она хочет большего.
Сьюзен уставилась на меня, ее челюсть и губы были сжаты, пока она кивала и молча соединяла эти отвратительные точки в своей голове. Она презрительно фыркнула и повернулась к остальным.
– Мы с бабулей говорили ей, когда она собиралась в Голливуд, что с ней произойдет.
– Она пожала плечами.
– Не послушала. Как обычно.
Сьюзен опустила глаза, и дрожь в ее руках была первым проблеском ее истинных чувств к сестре.
– Снова и снова я повторяла ей: "Мэдди, это не как в телевизоре", что она смотрела... дьявольская опрщина 2и мечта, что она найдет мужчину и влюбится.
– Она снова фыркнула.
– А теперь посмотри на себя, Мэдди. Расчлененная на мелкие кусочки в гробу, на глубине двух метров в земле. Этого ты хотела?
– Она посмотрела на Тару.
– Конечно, нет.
– Сьюзен пригвоздила меня взглядом. – Этого вы хотели для нее, мистер?
– Нет.
– Я покачал головой,
– Я пытался быть другом. Найти ей работу. Уговорить ее вернуться к учебе. Она была потрясающей певицей...
– Но вам этого было недостаточно?
– Она вдруг встала.
– Чего ей не хватало, мистер?
– Она указала на меня.
– У нее не было недостатка ни в чем! Это были вы, не так ли? Вы были единственным, у кого не хватало сердца. Слишком обременительно любить ее, поэтому вы отправили ее на улицу.
– Теперь она ходила взад и вперед, кивая и держась за живот.
– У меня было предчувствие, подозрение, я так и знала. Я знала, что она в беде. Но не могла ничего сделать. Ничего.
Я встал, желая, чтобы она поняла.
– Я заботился о вашей сестре.
Она развернулась и закричала.
– Заткнитесь! Заткнитесь!
– Она указала на меня, и все ее тело затряслось.
– Вы могли полюбить ее! Она была хорошей девушкой!
– О Боже, - выдохнул я.
– Она была, была... Мне чертовски, жаль, я хотел любить ее, я...
– Она была недостаточно красива?
– Она была прекрасна, всё не так...
– Может, она была недостаточно умна? Она была не самым острым карандашом в коробке, - сказала она Стиву, словно вела обычный разговор. Затем она резко повернулась ко мне.
– Но она была...
– ее голос дрожал вместе с телом.
– Она была... она была особенной.
– Черт возьми, я знаю, - прошептал я.
Ее глаза расширились, как будто я произнес богохульство.
– Не говорите, что вы знаете!
– Она бросилась ко мне и ударила в грудь сжатым кулаком.
– Вы не знали ее! Она была глупой! Думая, что она имеет значение в этом мире. Она говорила, что станет кинозвездой. "Заработаю кучу денег", - говорила она. "Чтобы накормить голодных", - говорила она. Она была глупой!
– закричала Сьюзен, снова ударяя меня в грудь.
– Глупая, глупая девчонка!
Я покачал головой.
– Мне очень жаль. Я пытался отговорить ее уезжать. Я пытался защитить ее.
– Вы - оружие дьявола!
– Теперь она колотила меня в грудь двумя кулаками.
– Вот почему вы не могли любить ее! Вы не можете любить ангела! Вы чудовище! Как тот человек, который ее расчленил!
Ее кулаки обрушились на меня, и я не мог заставить себя остановить ее. Она ударила меня по лицу, и Тара схватила ее сзади и удерживала ее руки.
– Все хорошо, теперь она на небесах, никто не сможет навредить ей.
Стив бросился на помощь.
– Господь принял ее в свои ряды, она больше никогда не обожжется и не получит удар снова, - прошептал он, гладя ее по голове и прижимая к своей груди.
– Она была ангелом, - причитала она, прежде чем закричать, - Чертовым глупым ангелом! Глупый ангел! Теперь она мертва. Он порезал ее всю. Он заставил ее плакать! Он заставил ее кричать! Пока она не умерла!
– Последнее слово вырвалось с нескончаемым криком. Как надгробная плита в моем сердце, где была память о ней. Он заставил ее кричать, пока она не умерла.