Война Доминантов. Раунд 4
Шрифт:
Его глаза расширились, и он снова начал писать.
– Мне так жаль, но, боюсь, писать пером - это искусство прошлого. Давай я попробую печатными буквами.
Он сунул мне обратно бумагу с тем же безупречным почерком, что и раньше: «Я имею в виду какой-нибудь безумный сюрприз для нее!» Он быстро закивал.
– Да, печатными буквами намного лучше. Итак, повтори, каким было второе задание?
Он снова принялся писать.
– Я полагаю, это было единственное, что ты сделал в том клубе? Хм?
–
Он пододвинул ко мне блокнот, его глаза блестели: «Что-нибудь романтическое».
Энтузиазм Стива заставил мое сердце учащенно забиться. Идея начала доходить, а затем в моем сознании появилась белая глухая стена, окруженная ужасом вокруг слова на букву «Р».
– И... всё пошло не так как хотелось. Второе задание.
– Эй, эй, эй, а тебе не приходило.
– Он набросал несколько слов и протянул мне блокнот. «Сделать что-то такое, что передаст ей твои истинные чувства».
– Это была незабываемая глупость, - он почти выдохнул эти слова с отчаянием.
Я думал о том, что он написал. Передать мои чувства.
– Мне так, чертовски, жаль.
– Я посмотрел на него, у меня появилась надежда.
– Да, неописуемо. А потом было первое реальное задание?
– Он написал еще что-то и пододвинул ко мне блокнот. «Ты должен дать ей подсказки, романтичные вещи, которые что-нибудь ей скажут. Что ты хочешь ей сказать?»
– Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу сказать ей, что... Мне жаль, и я люблю ее, и я не имел в виду ничего из сказанного там.
– Я кивнул с широко раскрытыми глазами, надеясь, что теперь он придумает подходящий список.
– Ага, я и не сомневаюсь. Но ты не можешь этого сделать, мужик, - он ударил ладонью по столу, - так что перестань об этом думать! Начни думать, как Верхний..., - он яростно начал писать, и пододвинул ко мне блокнот, - «....а не как слюнтяй».– В этом последнем слове была странная составляющая, убирающая боль. Найти романтические вещи, которые скажут, что я сожалею.
– Ты прав, мне нужно, мать его, пробудить в себе Дома.
– Я думал, как сказать ей об этом без единого слова.
– Я не могу потерять ее.
– Я посмотрел на Стива.
– Я хочу провести с ней всю оставшуюся жизнь.
****
Как Люциан мог такое сказать? Я в сотый раз посмотрела на свои уши в зеркале. Каждый человек на планете говорил, что у меня миниатюрные уши. Это не имело смысла. Он лгал. Но почему? Чтобы причинить мне боль? Заставить меня ревновать? Но почему? Он... наконец-то, понял кем я была? Или, скорее, кем я не была?
И он даже не сожалел об этом. Этим все сказано. Он говорил серьезно. Как будто в этом нет ничего особенного. И теперь
Дверь открылась, и я резко обернулась, крепко прижимая халат к груди. Я указала на кровать.
– Сообщение вон там. Прочти и рыдай.
Он подошел к кровати и поднял телефон. Я наблюдала за его лицом, ожидая мучения, гнева. Ничего не было. Он просто смерил меня холодным взглядом.
– Где бы ты хотела этим заняться?
Боль пронзила грудь от его тона. Я сглотнула и огляделась.
– Кровать подойдет.
– Забирайся на нее. Лицом вниз.
Я подошла к кровати, разделась и легла, пока он рылся в ящике с припасами.
Он вернулся и связал мне запястья над головой пластиковыми манжетами. То же самое он проделал с лодыжками.
– Пятьдесят ударов плетью, любовь моя. Держись крепче.
Я стиснула зубы, когда он начал, стараясь сдержать гнев. Но каждый удар лишал меня этого, пока я не оказалась в коконе агонии и боли. Только это была та боль в душе, что ранила больше всего на свете. Физическая боль была ничем. На самом деле, я была в оцепенении.
Он порол меня быстро, казалось, не щадя ни дюйма плоти, его удары были как у разъяренного Дома. Кто этот человек? Куда пропал мой Люциан?
Порка наконец прекратилась, и он молча меня развязал. Я ждала, что он утешит меня, и уже была готова отвергнуть его. Но к тому времени, как я села, дверь захлопнулась. Он исчез.
Глава 10
Я ломился в комнату Стива. Когда он открыл ее, я поспешил в его ванную и захлопнул за собой дверь. Я снял с себя одежду и включил воду, только горячую. Я встал под брызги и стиснул зубы, когда вода обожгла мою спину, и это было чертовски хорошо.
Она не издала ни звука. Воспоминание о последнем сообщении, которое я получил, привело меня в ярость. «Не показывай раскаяния на своем следующем сексуальном задании».
В моей груди стало невыносимо тесно, и я едва сдерживался, чтобы не броситься в наш номер и осмотреть ее тело, покрытое красными отметинами, которые я не мог обработать. Мне разрешили последующий уход, но, черт возьми, я никак не мог не проявить раскаяния. Боже, неужели Стив прав? Неужели эта сука делала все возможное, чтобы навредить Таре? Разрушить нас?
К тому времени, как вода остыла, я дрожал, брызги попадали на мою обожженную плоть, вызывая новую агонию. Никаких угрызений совести. Как, черт возьми, я должен встретиться с ней лицом к лицу и не показать раскаяния? И что она, блять, думала? Обо мне? Я, блять, причинил ей боль и ушел!
Боже, пожалуйста, помоги мне найти способ, всё исправить.
Выйдя из душа, я оделся.
– Мне нужно кое-что добавить к этому списку.
– Стив подскочил с кровати и направился к столу. Он взял блокнот с ручкой и приготовился.