Война Григория Васина
Шрифт:
Итак, вся троица посмеиваясь и юлюлюкая вышла из шатра. Им слуги подогнали коней. Улугбек легко вскочил в седло, а Тагир пару раз не смог запрыгнуть на коня.
– Одын, я пяный, стою дорожэ, как воын, чем всэ тэ холопэ!
– наконец Тагиру помогли взобраться.
– Я буду вас ждат здэс, - вдруг сказа Ахмед, - у мэня партия в шахматы, эты дэрэвэнщины нэ стоят моэго вныманыя.
– Тогда ты послэдны будэш выбырат слуг, - заржал еще раз Тагир.
Ахмед же просто пожал плечами, а Улугбек устав слушать препирания поскакал к месту, откуда виднелись копья рубежного гридня.
***
Выйдя
– Стрелять только по команде!
– крикнул я, - нужно, чтобы горцы окружили наш гридень. Двигаем, дружно в направлении противника. Плотнее держим строй!
Увидев наш гридень, его стали обступать со всех сторон всадники Улугбека.
– Арыанскиэ свыны!
– орали они при этом.
– Придумай что-нибудь поумнее! Или мозгов мало?
– выкрикнул я одному из наездников.
– Я ымэл твоу мат, твоу сэстру!
– крикнул он довольный собой.
– Свою ослицу ты имел! Когда представлял это!
– ответил я ему.
На сей раз заржали не только мои гридни, но и боевые товарищи этого недостойного сына гор.
– Шайтан!
– заорал он и выстрелил из лука.
Его стрелу отбили сразу двумя щитами, это сделали Тарас и Петруха, которые не отходил от меня ни на шаг.
– Здравствуйтэ, моы холопы, - выехал из-за спин своих джигитов богато одетый всадник.
– Кто ты мил человек? Что за ком с горы?
– осадил я нашего предполагаемого барина.
– Иды суда, ы я укорочу твоы поганыи эзык!
– это выехал на боевую арену еще один хорошо вооруженный, и так же хорошо датый, боец, - ить, - икнул он.
– Кто из вас Улугбек?
– выкрикнул я всем всадникам, - или он как крыса, от страха, забился в самую глубокую нору?
Пьяный всадник поскакал прямо на меня и попытался, ударь плеткой, однако ему в пьяную физиономию устремились несколько острых копий. От греха он осадил коня и быстро сдал назад.
– Я, Улугбэк!
– наконец-то выкрикнул тот, кто считал нас своими холопами.
– Улугбек, я предлагаю тебе сдаться и проваливать отсюда подобру-поздорову!
– сделал я заранее неприемлемое предложение. Так просто захотелось позлить высокомерного индюка.
– Мнэ нравится, как ты дэржышся, - сдерживая злость, сказал спокойно кхан, - я могу позволыт тэбэ пасти моых овэц, и обышаю, что нэ буду быт тэбя сылно.
– Не знал, что твоим храбрым джигитам нужен выпас! Мужики, а нам нужны эти овцы с луками?
– выкрикивал вопрос я уже под дружный смех своего рубежного гридня.
– Ни пущай уходяху!
– крикнул кто-то.
– За сиби говоряху, мини сходяша!
– отвечал ему кто-то другой.
Ну, сейчас начнется делёж шкуры неубитого медведя, - решил я и скомандовал, - огонь!
И в воздух взлетели маленькие черные мешочки со смертью. Взрывы раздались неожиданно не только для врагов, но и для нас.
– Огонь!
– вновь скомандовал я.
Так как разрывы звучали позади воровского войска, обезумевшие кони, понесли своих седоков прямо на наши копья. Раздались
– Огонь!
– и метатели бомб в третий раз раскрутили свои пращи.
Однако самому Улугбеку, который был практически закован в броню, удалось прорваться за линию нашей обороны, пройдя по трупам своих воинов. Он вывалился прямо на меня и со всей дури махнул палицей. Время для меня как будто остановилось, я видел, как искажено, было лицо Улугбека, видел, как маленькие капельки крови слетают с зубцов палицы, и я даже успел подумать, что неплохо было бы прикрыть свою дурню голову щитом. Наконец я подставил щит, и время вновь понеслось вскачь. Рука от сильнейшего удара у меня отнялась, по щиту пошли трещины. Я отлетел на три метра и уже готовился встретиться с отцом нашим небесным, как вдруг некая сила перевернула Улугбека вместе с конем. Этой силой оказался Никодим, правда, падая Улугбек успел вскользь зацепить палицей нашего силача по голове. И Никодим тоже рухнул. Наконец в поле моего зрения появился десятник Тарас, и он всадил свое копье прямо в горло воровского кхана.
– Добро, Тарас, - вставая, прошептал я.
И тут же услышал лязг металла за своей спиной. Оказывается трое всадников с противоположной стороны нашего круга обороны, тоже ворвались внутрь. И наши метатели бомб, не имея копий, отбивались от них из последних сил, одними клинками.
– Андрюня, Сергуня, Тарас быстрее в центр круга!
– ко мне вновь вернулся голос.
Мы кинулись вчетвером на эту резвую троицу. Я с разбега подпрыгнул и схватил со спины за шиворот одного из всадников. Мне удалось его скинуть с коня, и пока он не сообразил, что произошло, я всадил свой короткий меч ему прямо в рот. Впервые я видел смерть моего врага так близко. И меня стало мутить. Я поднялся, и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Меня шатало как пьяного, мутными глазами я огляделся. Бой был окончен. Мои гридни разбежались по полю добивать раненых горцев. Сергуня рыдал над телом своего брата близнеца. Никодим подошел ко мне, все его лицо заливала кровь.
– Сними шлем и подшлемник, - сказал я ничего не соображающему соратнику.
Я показал знаками, что ему нужно сделать. Наконец до него смутно дошел смысл моих слов и знаков. Он снял сразу подшлемник вместе со шлемом. У него было большое рассечение прямо на лбу.
– Тарас, нужно промыть раны кипяченой водой раненым и перевязать!
– крикнул я куда-то в сторону, - не хватало еще от заражения крови потерять бойцов.
– Добре, - сказал из-за спины Тарас и пошел наводить порядок в войске.
Вот что значит профессиональный военный, не то, что я, расклеился. Я подошел к Сергуне.
– Твой брат погиб как герой, гордись им, а когда заведешь семью, назови своего первого сына в честь Андрея.
Ничего другого я больше не мог ему сказать. И тут меня осенило.
– Едрит мадрит! Где Ладомил? Кто видел Ладомила?
– Жиу Ладомил, уон у три похибели стояша, - сказал десятник Мирослав, - нирвный дюже хлопе.
– Ничего, - ответил я, устало улыбнувшись, - главное живой.