Война меча и сковородки

Сунгуров Артур

– Да защитят вас небеса, и согреет душу яркое пламя, - а потом легко коснулся указательным пальцем груди Эмер, между ключицами, нечаянно затронув золотую восточную монету на шнурке, спрятанную под рубашкой.
– Всё, благословение вы получили. Теперь можете идти и умирать спокойно.

– Вы очень добры, епископ, - сказала Эмер, когда за ним закрылась дверь потаенного хода.

Глава 34 (последняя)

В это утро Ее Величество вопреки обыкновению не пожелала

идти в церковь к утренней службе, а заявила, что желает поговорить с мужем.

– Передайте Его Величеству, что я буду ждать в тронном зале, - голос королевы едва заметно дрогнул, и леди Бертрис поняла, что супругам предстоит не очень приятная беседа.

Были отправлены посланцы к слугам короля, те довели просьбу Ее Величества до слуха Его Величества, и тем же самым способом, через весьма продолжительное время, согласие на беседу достигло королевы.

– Мы с мужем будем разговаривать о кое-чем важном, - сказала королева, обращаясь ко всем придворным дамам, сопровождавшим ее, и ни к кому одновременно.
– Это важно. Это очень-очень важно.

Придворные дамы переглянулись, крайне заинтригованные, но покамест следовало попридержать язычки.

Королева задумчиво шла по коридору, и подол ее пурпурного платья шуршал по каменным плитам, навевая воспоминания об осени и мелком дожде, крадущемся по опавшим листьям, а благородные дамы следовали за ней, умирая от нетерпенья узнать - о чем же таком важном пойдет речь.

Входя в тронный зал, Ее Величество на мгновение промедлила, словно боялась ступить на великолепную черно-белую напольную мозаику. Но потом поставила башмачок на голову пучеглазому осьминогу и прошествовала к трону, но не села, а осталась стоять.

Король не заставил себя долго ждать, и явился в сопровождении камердинера и целой армии слуг, которые тащили притирания, нюхательные соли, жаровню с углями и теплый сидр на травах.

– Зачем вы позвали нас?
– король сел на трон, избегая смотреть на жену.

– Выйдите все, - сказала королева.
– Я хочу поговорить с мужем.

Придворные не посмели ослушаться, и даже свита короля попятилась к выходу, потому что такое явное нарушение придворных правил, когда королева сказала о себе «я», а не «мы» и назвала Его Величество просто мужем - означало, что Ее Величество весьма раздражена, и прекословить ей неразумно, а то и опасно. Стоило лишь вспомнить историю злосчастной графини Поэль.

Королю об этом тоже было известно, и он устало вздохнул, чувствуя головокружение и слабость, и мечтая только о чае с лимонной вербеной и благословенном сне, который единственный приносил спасение от постоянной боли.

Когда последний придворный покинул зал, король спросил, с преувеличенным вниманием рассматривая хитросплетенье осьминогов, кальмаров и рыб на черно-белом мозаичном полу:

– Что случилось?

– Как вы себя чувствуете, Ваше Величество?
– спросила королева необыкновенно сердечным тоном

и в то же время серьезно.

Король удивленно взглянул на супругу. Он вдруг понял, что не помнит, когда встречался с ней наедине и вот так близко, как сейчас. Почти лицом к лицу. И теперь он рассматривал жену, как будто встретил после многолетней разлуки. Он нашел, что она похудела, и щеки чуть запали, как бывает с людьми, которых гложут тайные тревоги. Серебра на висках прибавилось, а прядь надо лбом стала совершенно белой.

– Вы подняли меня в такую рань, чтобы расспросить о здоровье?
– спросил он.
– Это шутка? Или издевка?

– Почему вам кажется странным, если жена справляется о здоровье мужа?
– участливо произнесла королева, чем повергла короля в еще большее изумление.

– Раньше вы не проявляли ко мне такого внимания.

– Раньше я боялась.

– Боялись? Чего же?

– Что вы хотите меня убить.

– Убить?! Что за безумные мысли!

– Безумные, - согласилась королева.
– Но их мне внушили вы.

– Я?!

– Своим поведением... своим отношением.

Королева взяла со стола серебряный бокал и задумчиво постучала ногтем по краю, вслушиваясь в мелодичный звон.

– Вы заговариваетесь, Ваше Величество, сказал король решительно.
– Я не сделал ничего, что могло бы привести вас к столь чудовищным выводам.

– Вы перестали трапезничать со мной.

На бледном лице короля проступил лихорадочный румянец - красные пятна на щеках, будто мазнули кармином.

– Вы видите, что я болен... Лекари советуют...

– Вы боитесь, что я отравлю вас, - сказала королева без обиняков.

– Что за безумие...
– король закашлялся, прижимая ладонь ко рту.

– Выпейте, это смягчит боль в груди, - предложила ему бокал с вином королева.

– Благодарю, мне уже лучше, - король отвел ее руку, даже не взглянув на питье.

– Вы боитесь, - повторила Ее Величество.
– Но ваш страх так же ложен, как и мой.

Король метнул в ее сторону испытующий взгляд из-под бровей.

– Мы оба виноваты, что так получилось, - продолжала королева, все еще протягивая бокал.
– Мы поверили клеветникам, отдалились друг от друга. А всего-то и требовалось сказать: «Я люблю тебя, я всегда буду рядом, что бы ни случилось». Неужели это так сложно?

– Вы как-то странно заговорили. Совсем не по-королевски.

– Прежде, чем королева, я - женщина. Ваша жена. Мать вашего ребенка. Мне жаль, что вы забыли об этом.

– Но и вы не говорили мне о любви, - в голосе короля не было ни капли дружелюбия или сердечности.
– Признаться, я серьезно сомневаюсь в искренности ваших чувств.

– А ваши чувства ко мне искренны?
– спросила королева.
– Изменились ли они со времени свадьбы?

– Нет.

Королева подождала, не скажет ли он чего-нибудь еще, но король молчал.