Война олигархов
Шрифт:
— Уже… семь с половиной минут в приёмной ждут, — сверился Пичугин с циферблатом своих часов.
— Зови! Только Карлушу прикрой, а то не ровен час материться начнёт.
Пичугин накрыл клетку с вороном огромным чёрным колпаком. Карлуша попытался клюнуть его в руку, но Пичугин привычно увернулся.
…Оглядев собравшихся за длинным дубовым столом журналистов, Юрий Иванович сразу взял инициативу в свои руки:
— Вопросы — только по существу. Сразу скажу, что собаку мою зовут Тайсон, жену Ольгой Сергеевной,
Журналисты ответно заулыбались — что изначально и требовалось.
Дальше инициативу подхватила Аделаида, очень красивая, коротко стриженая брюнетка с умными глазами, сидевшая по правую руку от Морозова:
— Дамы и господа, ваши вопросы! Вы, пожалуйста, — тонкой рукой с серебряным браслетом на запястье указала она на бородатого журналиста с российского телевидения.
— Господин Морозов! А вы уверены в том, что промышленники и предприниматели в нашей стране — самый незащищённый слой общества?
— То есть вы хотите сказать, что для этой прослойки общества в нашей стране созданы идеальные условия? — легко парировал Юрий Иванович.
— Ну, нет. Конечно, нет. Но есть пенсионеры, бюджетники…
— Обо всех категориях незащищённых граждан мы никогда не забудем. Но мы ведь не Юлий Цезарь, чтобы заниматься сразу всем на свете. Дайте нам возможность проявить себя в реальной сфере. А она связана именно с российским бизнесом, — в конце фразы Юрий Иванович поставил точку — бородатого это вполне устроило.
— Пожалуйста, — кивнула Аделаида симпатичной девочке из «Комсомолки».
— И всё же, Юрий Иванович! — начала та неожиданно низким, с чудной хрипотцой голосом. — Кого и от кого вы будете защищать?
— Всех — ото всех. Промышленников и предпринимателей — друг от друга. Всех их вместе и по отдельности — от государства. И государство — от любых поползновений на его интересы.
— То есть вы хотите сказать, что ваш Фонд, — встрял брюнет с чрезмерно крупными чертами лица, ведущий политической программы на ОРТ, — будет отчасти выполнять функции арбитражного суда?
— Знаете, вы, кажется, нашли очень ёмкий образ по поводу нашей деятельности. Да, мы будем своеобразным арбитром между любыми спорящими сторонами. Разница только в том, что суд апеллирует к законам, мы же — к совести… Не смейтесь, молодой человек… И к здравому смыслу. Вообще, мы не уполномочены никого учить жизни. Мы будем только советовать.
— И вы думаете, вас послушают? — поспешил поинтересоваться всё тот же телеведущий.
— Ну, куда же они денутся? — расплылся улыбкой Юрий Иванович. — Надо только знать, как попросить.
— И вы знаете, как? — вот ведь приставучий.
— Вчера вечером, господин Зубков, — Юрий Иванович посмотрел
— Естественно. Это наше обычное сетевое время.
— На вас, — Юрий Иванович посмотрел через окно в сторону Мавзолея, — был оливковый пиджак от Армани, фиолетовый галстук «Труссарди»… Лучше бы — чуть более тёплой гаммы. На вашем оппоненте, от коммунистов, пиджак был, между прочим, от Хьюго Босс, крапчатый галстук от Дольче энд Габанна… Да, чуть не забыл про ваши крокодиловые ботинки «гелентваген»… Ещё вопросы есть?
— Да, конечно. Причём здесь всё это? И откуда вы знаете про ботинки? — Зубков взъерошился, как хорёк, почуявший собаку.
— Мы знаем всё, — Юрий Иванович оглядел собравшихся. — И обо всех. Аналитика — наше сильное место.
Он обвёл журналистов общим взглядом. И подмигнул. Каждому из присутствовавших показалось, что он подмигнул именно ему.
Ответом было общее оживление. Лишь Зубков ощутил себя абсолютно не в своей тарелке. Новенькие дорогущие ботинки он надел перед самым эфиром и этого практически никто, кроме своих, студийных, не видел.
— Они вас полюбили, — сообщила Юрию Ивановичу Аделаида, как только дверь закрылась за последним журналистом.
— Думаю ответить им взаимностью, — бросил Юрий Иванович. Он немного устал. — Пичугин! — крикнул он. — Закажи обед в «Метрополе». На двоих, — и, чуть склонившись в сторону Аделаиды, добавил: — Надеюсь, вы составите мне компанию?
Прежде чем выполнить приказание, Пичугин освободил Карлушу. Оказавшись на свету, ворон моментально ожил.
— Бр–рядь! Бр–рядь! Бр–рядь! — завопил Карлуша, неодобрительно кося жёлтым глазом на Аделаиду.
24 августа 1999 года,
Подмосковье, правый берег Десны
Оглушительно пахло шашлыками. Этот запах перебивал все остальные ароматы уходящего лета. Возле шампуров колдовал лохматый Фотиев. Свою бороду он стянул в хвостик красной ленточкой. Для красоты, понятное дело, ну, и чтобы не подпалить.
— Скоро вы там? — крикнул главный эпидемиолог в сторону машин и отхлебнул сухого винца, которым поливал шашлыки.
— Уже идём! — отозвался Лёвка, рассматривая бумаги с лиловыми печатями. — Лады, — кивнул он Лапутяну. — С меня — бесплатная реклама.
Они так и договаривались — на бартер. Лапутян отдавал дом на Новокузнецкой, который и покупал для Лёвки, а тот обеспечивал рекламу на ВСТ его клиники пластической хирургии.
— На всю оставшуюся жизнь, — уточнил Лапутян.
— Твою или мою? — заржал довольный Лёвка.
Ох, и порадуется же Котов, когда Виолетта пригласит его на торжественное открытие нового здания компании ВСТ. Или раньше его порадовать?