Война сердец
Шрифт:
Кабинет алькальда найти удалось ни сразу. Мужчины долго блуждали по галереям и коридорам, освещённым канделябрами. Натыкались на зал переговоров, кабинеты, гостиные, комнаты отдыха. Наконец, обнаружили полукруглую дверцу, спрятанную за рядом из колонн.
Данте, повернув ручку, распахнул дверь. То, что это кабинет Алехандро Фрейтаса, сомнений не вызвало. По центру комнаты стоял дубовый стол, возле него — кожаное кресло, по стенам — высоченные шкафы с книгами и антикварными коллекционными вещицами. И
Окна закрывали тяжёлые коричневые портьеры с кистями. Над креслом висел портрет Алехандро Фрейтаса в полный рост за авторством ныне популярного в городе художника Марсело Бьянте, что рисовал в подражание Караваджо [1].
В первый момент люди растерялись, но Данте, воодушевлённый победой над самим собой, мигом всех построил, и заговорщики начали обшаривать каждый закоулок кабинета. Сам Данте только делал вид, будто что-то ищет — нужный артефакт он усёк сразу. Единорог стоял под хрустальным колпаком, и это было истинное произведение искусства — изящный, весь серебряный, а рог его был усыпан крупными алмазами, сверкающими как звёзды.
Данте замер, любуясь прекрасным зрелищем и ощущая, что от артефакта исходит некая сила. Изумрудный перстень, который он повесил на шею, нацепив на шнурок, вибрировал под одеждой. Значит, Амарилис не обманула, единорог и правда волшебный.
Вдруг скрипнула дверь. Из неё выполз фонарь, а за ним трое вооружённых карабинами часовых. Взломщики застыли в немой сцене.
— Я ж говорил, что тута воры! — сказал щуплый часовой с кривым носом. — А вы мне не верили, а я ж ведь слыхал шум сквозь ваш храп.
— Да уж, дела-а-а, — протянул другой. Толстый и туповатый на вид, он почесывал макушку стволом карабина.
— Мы не воры! — первым пришёл в себя Данте.
— А кто ж тогда? Вторглись ночью, чего-то тут ищите, — ухмыльнулся третий часовой — молодой и лопоухий.
— Мы пришли потребовать у алькальда, чтобы он отдал нам лекарство. Говорят, он может вылечить чуму! — провозгласил Данте задирая нос.
— Чего? — часовые переглянулись.
— Того! — огрызнулся Данте.
— Да-да! Пускай отдаст нам лекарство! — зарокотали люди за его спиной.
— Мы не преступники, мы лишь хотим спасти своих родных. Позовите сюда алькальда, мы скажем ему это в лицо! — выпалил Данте.
— Чё ты мелешь, чё за бред? — лопоухий потряс карабином у Данте перед лицом.
— Это не бред! Чистой воды правда! — Данте грудью отодвинул от себя руку с карабином, а люди одобрительно закивали.
— Вы чё правда думаете, будто бы алькальд может вылечить енту заразу? — робко спросил кривоносый.
— Может! Может! — завопил осмелевший люд. — Мы за этим и пришли, и не надо нам угрожать! Давайте сюда алькальда!
— Правильно! Пора прекратить это безобразие в городе!
— Чё, может, правда алькальда
— Да он дома давно, спит уж. Ночь на дворе как-никак, — отозвался кривоносый.
— Давайте их всех перестреляем да и делов-то! — воскликнул лопоухий, потирая костлявые ладони.
— Попробуйте! — Данте сейчас напоминал тигра при встрече с охотником. Глаза его сверкали, точно в предвкушении близкой ли смерти, или близкой трапезы, приправленной человечинкой. — Нас много, а вас трое. Ничего вы с нами не сделаете, мы вас живо скрутим.
— Вот именно! — люди помахали своим оружием — кто ножом, кто вилами, кто дубиной, а кто лопатой. А Данте выудил из-за пояса кинжал.
— Лучше вы нас не провоцируйте! От вас всё равно нет толку. Какие вы часовые, если мы мимо вас ходили не меньше двух десятков раз, а вы даже не шелохнулись, м?! — говорил Данте издевательски. — Так что не надо нас пугать, доблестные воины, у вас небось и карабины не заряжены.
— И правда не заряжены, — уныло вздохнул толстяк.
— Ты чё мелешь? — возмутился лопоухий. — Ещё как заряжены!
— Ну не знай, я посеял свою сумку с порохом ещё на прошлой неделе, — пожаловался толстый.
— Ты идиот! Не обязательно об этом рассказывать нашим врагам! — лопоухий двинул товарища по затылку.
— Идите и позовите алькальда, — хмыкнул Данте, слушая эту перепалку. — Иначе он узнает, как вы дрыхнете на службе и теряете свои вещи.
— Твоя правда, парень, он же нас погонит метлой отсюдова, — вздохнул кривоносый. — А я не хочу лишаться этого местечка. Тут тепло, светло и кормят, уж лучше, чем дверь караулить на улице.
— А у меня сестра при смерти, — вздохнул толстяк. — Мне б тоже лекарство-то не помешало. Может, это, за алькальдом сгоняем?
— Заткнись, пёс! Никому тут твои жалобы не нужны! — лопоухий толкнул товарища локтем в бок (видимо, среди них он был главный). — Вот чего. Мы их тута запрём до утра, и они будут тута сидеть тихо, как мышки. А утром придут жандармы, и мы посмотрим, чего эти вруны наболтают об чуме, коды угодят на виселицу. А мы скажем жандармам, будто поймали преступников.
Такая перспектива толпу не прельстила.
— Да мы в два счёта вашу дверь снесём!
— Никакие запоры нас тут не удержат!
— Пускай сюда жандармы только сунутся, живыми не уйдут!
— Нам нужен алькальд, а не жандармы!
Пока все перекрикивали друг друга, Данте задумался. У него нет задачи устраивать кровавую бойню. Ему нужен алькальд, чтобы получить артефакт, и ради этого он посидит взаперти и месяц.
— Мы останемся тут и дождёмся алькальда, хоть с жандармами, хоть без, — подвёл итог Данте. — Мы не сдвинемся с места, пока сеньор Алехандро Фрейтас сюда не придёт.