Война. Часть 4

Кротов Сергей Владимирович

– Я считаю,- тоном не терпящим возражений произносит Жданов,- что Главному Артиллерийскому Управлению, Генеральному штабу и Наркомату Обороны следует в кратчайшие сроки рассмотреть предложение товарища Чаганова и принять все меры к его скорейшей реализации. Военные в этом вопросе не должны оставаться сторонними наблюдателями. Товарищ Чаганов, может быть можно что-то сделать подобное, чтобы увеличить производство боеприпасов? Их выпуск в физическом выражении не растёт уже третий год. Планы, конечно, выполняются, но только за счёт того, что заявки военных нещадно урезаются.

Кулик, сидящий в конце стола, хватается за голову.

– В прошедшем году выпуск боеприпасов даже немного снизился, товарищ Жданов. Это было обусловлено тем, что вначале надо нарастить мощности металлургической

и химической промышленности, порохового и капсюльного производств, что не было делом одного дня и потребовало значительных капиталовложений. Были построены новые предприятия, частично реконструированы старые. В этом году мы рассчитываем нарастить производство всех видов боеприпасов на 20 процентов, в следующем, когда новые предприятия выйдут на полную мощность - вдвое. Тут, правда, я должен оговориться, рост производства боеприпасов вдвое в 1942 году произойдёт, если в течение военного времени нам удастся, по крайней, сохранить темпы ввода в строй новых предприятий, которые были в мирное время. Почему у меня возникли сомнения в этом? Дело в том, что товарищ Косиор по моему поручению изучил результаты работы предприятий Наркомата боеприпасов в первом квартале 1940 года, когда эти предприятия были переведены на работу по особому графику в связи с Военной операцией в Финляндии. Несмотря на наши ожидания, что выпуск продукции увеличится, так как всюду была введена третья смена, увеличены задания, сокращены перерывы, ничего такого на большинстве предприятий не произошло. Наоборот, выпуск продукции сократился. Происходило это в основном по вине транспорта, который был полностью загружен оперативными перевозками и не обеспечивал своевременной подачи промышленного сырья. В общем, не хочу растекаться 'мыслью по древу' поэтому скажу кратко: мы совершенно не готовы к начальному периоду войны. Это в равной мере касается как армии, так и промышленности...

– Что же вы предлагаете, товарищ Чаганов?- хмурится Жданов.

– Я считаю, что необходимо немедленно начать перевод всей промышленности и транспорта на военные рельсы. Правительство должно остановить выполнение планов мирного времени, все предприятия должны перейти на выпуск военной продукции согласно мобилизационных планов...

– Но правительство не вправе этого делать, это прерогатива Верховного Совета.

– Я понимаю это, товарищ Жданов. Это лишь означает, что надо срочно созывать внеочередную сессию Верховного Совета и принимать соответствующее постановление. Было б также неплохо на этой сессии принять закон о расширении полномочий исполнительной власти в период военного положения в плане мобилизации народного хозяйства. А ещё лучше, создать на время военного положения единого органа управления, обладавшего всей полнотой военной, политической и хозяйственной власти в стране...

'Гробовая тишина... А что ещё ожидать от такого предложения, сделанного в мирное время'.

– ... Считаю, что только так, сконцентрировав всю власть в одном месте, под руководством товарища Сталина мы можем успешно противостоять Германии, а если точнее, то почти всей Европе, которая как и в 1812 году собралась в грабительский поход на Восток.

– Кхм-кхм,- прочищает горло Жданов,- товарищ Будённый, какой у нас следующий вопрос?

* * *

– Товарищ Чаганов,- на выходе из Наркомата Обороны меня поджидает генерал-полковник Воронов, заместитель начальника ГАУ, которого Кулик в последнее время стал брать с собой на заседания Главного Военного Совета,- у вас есть несколько минут?

– Да, конечно, Николай Николаевич, для друзей-'испанцев' всегда время найдётся. Проводите меня до Кремля, по дороге поговорим.

– С удовольствием,- Воронов подстраивается под мой шаг,- я хотел высказать свои соображения по поводу взрывчатки для мин. Я вас в этом вопросе полностью поддерживаю...

'Понятно, не хотел на заседании публично противоречить своему непосредственному начальнику'.

– ... Помните, что при обороне Мадрида мы для снаряжения ручных гранат и мин применяли смесь из 80 процентов хлората калия,- генерал смотрит на меня вопросительно,- другое его название бертолетова соль, 15 процентов нафталина и 5 процентов каменноугольной

смолы?

– Да-да, помню, мне товарищ Старинов как-то рассказывал: бертолетова соль окислитель, нафталин и смола - горючее.

'На самом деле - сам какой-никакой, а сапёр'.

– Точно,- воодушевляется Воронов,- так вот, чтобы взрывчатка не слёживалась мы добавляли в смесь ещё немного древесной муки. В империалистическую хлоратная взрывчатка очень широко применялась и германцами, и французами с англичанами. У нас в силу неповоротливости и отсталости промышленности - меньше, хотя казалось бы всё должно быть наоборот. Смотрите, в хорошей взрывчатке химическая реакция должна протекать очень быстро для чего горючее и окислитель должны как можно теснее соприкасаться, что может быть достигнуто лучшим измельчением и перемешиванием смеси. С другой стороны существует закономерность: чем выше температура разложения окислителя и чем меньше при этом выделяется кислорода, тем тоньше должно быть измельчение и лучше смешение. Короче, в смесях составной частью которых являются хлораты, степень измельчения и смешения оказывает значительно меньшее влияние, чем в случае смесей с нитратами...

– Насколько меньше?

– Достаточно измельчение хлоратов до величины кристаллов 0.2 миллиметра и ручного перемешивания. Мы в Испании измельчали смесь на вращающемся барабане без шаров и просеивали её через сито. Затем заливали всё расплавленной смолой и перемешивали смесь вручную - получалась взрывчатая смесь бризантного действия...

– Вот так всё просто?
– выходим на набережную Москва-реки.

– Не совсем,- смеётся генерал,- производство-то взрывоопасное, имеются определённые требования к чистоте, условиям сушки и тому подобное, то есть, в сарае взрывчатку не сделать, но я речь веду к тому, что хлоратная взрывчатка значительно проще и дешевле в производстве нитратной при прочих равных условиях. А если к ней добавлять 10-15 процентов тротила, то она не сильно будет уступать тротиловой по всем параметрам за исключением срока хранения. Опытным путём установлено, что хлоратные взрывчатки не выдерживают хранения более года.

'Интересное предложение, а главное - сырьё отличается. В условиях войны это важно'.

* * *

– В текущий момент, товарищ Сталин,- Эдвард Гюллинг проводит длинными тонкими пальцами с деформированными артритом суставами по редким седым волосам,- в Финляндии сложилась тяжёлая ситуация со снабжением населения продовольствием. Народное правительство было вынуждено ввести нормирование хлеба, масла, мяса, яйца и молока. Из-за неурожая, сокращения импорта и войны дефицит пшеницы и ржи составляет сейчас около 20 процентов от нормы. Правительство, чтобы компенсировать его начинают использовать семенной фонд, так как нормы выдачи хлеба составляют 250 грамм на человека в сутки и идти на дальнейшее сокращение нет возможности...

Вождь, заметив меня входящего в кабинет, сухо кивает на свободный стул рядом с премьер-министром Финляндии.

'Примерно 60 тысяч тонн зерна не хватает',- быстро прикидываю в уме.

– ... Если бы не запеканка из салаки, то в в крупных городах, включая Хельсинки, разразился бы настоящий голод, так как крестьяне резко сократили поставки продовольствия в города. Рабочие прекращают работу, в стране активизировались иностранные разведки и местный подрывной элемент...

'Низы не хотят, враги не дремлют... Профашистского переворота нам только не хватает накануне войны. Помогать, конечно, надо, но приучать финских товарищей к ситуации, когда любой их просчёт или даже объективная, не зависящая от них, проблема, будет тут же решена Большим братом, не правильно'.

– О каком количестве зерна идёт речь?- чиркает спичкой вождь.

– Нам до конца года необходимо около 100 тысяч тонн пшеницы, товарищ Сталин.

'Проси больше, дадут сколько надо'.

Вождь отходит к письменному столу и начинает рыться в своих бумагах.

– Товарищ Гюллинг,- пользуюсь возникшей паузой я,- я прошлым летом был на Карельском перешейке. Мне там показывали белофинские укрепления, в частности плотные ряды гранитных надолб. Они явно привозные, скажите, как удалось строителям перевезти их на противотанковые позиции?