Война. Часть 4
Шрифт:
– О это очень интересно, товарищ Чаганов,- оживляется премьер, до этого грустно смотревший на Сталина,- их называют у нас, кстати, 'зубы дракона'. Каждый надолб весит около тонны, высотой да полутора метров. Затаскивали на позицию 'зубы дракона' по лежнёвкам, таким временным дорогам из стволов деревьев, а подвозили к месту по рекам на небольших судах и баржах. 'Действительно интересно. У нас строительство четырёх новых УРов в Литве на новой границе, которые прикрывают направления на Клайпеду, Шауляй, Каунас и Алитус, сильно отстаёт от графика. Есть опасность, что к лету они не будут завершены. 'Зубы дракона' оказались бы тут очень кстати... С Карельского перешейка морем до Клайпеды, а там по шоссе до Алитусского Ура на границе с Белоруссией всего километров двести
– Мы вам, товарищ Гюллинг,- вождь отрывается от записей,- конечно, сможем помочь с зерном, но вы со своей стороны... Вы что-то хотели сказать, товарищ Чаганов?
– Нам нужны эти 'зубы дракона'. Сто тысяч штук, которые должны быть поставлены на погрузку в порты Балтийского моря и Ладожского озера до 1 апреля этого года. А чтобы заинтересовать вас в скорейшем исполнении заказа, то сделаем так: наши суда, которые придут в порты будут иметь на борту зерно. Обмен простой - одна тонна зерна на один 'зуб дракона'.
– Лучше вам, товарищ Гюллинг,- Сталин жестом останавливает меня,- всё-таки, будет согласовать все подробности соглашения с товарищем Вознесенским. Я ему сейчас позвоню.
В кабинет входит Жданов, за ним Киров и Молотов. Финский премьер, поняв что разговор закончен, с трудом поднимается с места и берётся за трость.
'Чую, что грозит мне очередная выволочка... за ГКО'.
* * *
– Потому, что система государственного управления, которая закреплена в Конституции, не будет отвечать чрезвычайным требованиям военного положения,- останавливаюсь на секунду, чтобы перевести дух.
– В Гражданскую,- горячится раскрасневшийся Киров,- у нас тоже был Совет Рабочей и Крестьянской Обороны, но он не подменял собой партийные, правительственные и военные органы!
– Ключевое слово здесь - 'Совет', Сергей Миронович,- старюсь говорить спокойно,- а я говорю о Комитете Государственной Обороны. СКРО был координационным органом, а не органом управления. В Гражданскую войну, потеря времени на согласование вопросов между Реввоенсоветом, партийными и советскими органами не была критической, так как интенсивность боёв, по сравнению с войной, которую демонстрирует сейчас Германия, была невысокой. Сложность и объём военного производства в Советской России также не идёт ни в какое сравнение с современным в Союзе. С началом войны мы просто утонем в согласованиях и утверждениях решений в партийных, союзных, республиканских и областных органах. Их место при военном положении должен занять один высший орган государственного управления - ГОКО, решения которого обязательны для исполнения всеми гражданами и государственными органами на территории страны. Состав этих органов, кстати, можно будет значительно сократить за счёт совмещения обязанностей.
– А как же Главное Командование Красной Армии, товарищ Чаганов,- вождь прикуривает папиросу,- оно тоже будет подчиняться вашему ГОКО?
– Разумеется, товарищ Сталин, Государственный Комитет Обороны будет обладать всей полнотой военной, политической и хозяйственной власти в СССР.
– Такие предложения граничат с государственным переворотом,- подаёт голос Молотов,- а принятие их - прямое нарушение Конституции.
– Прошу рассматривать мои предложения как законотворческую инициативу, товарищи, так как сам являюсь депутатом. Я считаю, что если Верховный Совет примет конституционный закон о Военном положении до начала войны, то это позволит нам избежать многих трудностей в начальный период. Суть предложений такова: Председателем ГОКО на период Военного положения становится Председатель Совета Народных Комиссаров, который по должности будет возглавлять Главное Командование Красной Армии. Только так мы сможем в кратчайшие сроки перевести всю промышленность на выпуск военной продукции, создать простую и понятную вертикаль власти, превратив таким образом страну в единый военный лагерь.
– Всё равно неясно, товарищ Чаганов,- вождь выпускает табачный дым через
– Я считаю, товарищ Сталин, что никаких заседаний и тем более голосований быть не должно. В ГОКО будет входить всего несколько человек, которые будут отвечать за свои участки работы: выпуск танков, самолётов, вооружений и боеприпасов. Председатель доводит до них согласованные с военными задания, а ответственные члены ГОКО, действуя от лица ГОКО, организовывают и контролируют производство своей продукции, оформляя свои решения в виде постановлений Государственного Комитета Обороны. Председатель своей властью может вводить новых членов в состав комитета, а также выводить из него не справившихся. Без бюрократии и каких-либо согласований.
Глава 4.
Оккупированная зона Франции,
Окрестности Парижа,
Поезд Гитлера 'Эрика'.
11 февраля 1941 года, 00:15.
Офицер связи Генерального штаба Сухопутных войск при Верховном главнокомандующем Вермахта майор Герхард Энгель, невысокий большеголовый блондин лет тридцати пяти, осторожно прикрывает дверь купе. Не включая свет и стараясь не шуметь, быстро по-солдатски стягивает сапоги, расстёгивает пуговицы на кителе и откидывается на полку. Не смотря на поздний час, усталость от длинного дня на ногах, заполненного множеством событий, и мерный перестук вагонных колёс спать майор не мог.
'Я просто обязан сохранить эти события для истории,- закидывает он за голову руки,- пусть всем окружающим фюрера строго-настрого запрещёно делать какие-либо записи, но я смогу вести свой дневник безопасно по ночам, кодируя написанное своим шифром. Благодарные потомки впоследствии не раз скажут мне спасибо за то, что я сохранил'...
– Всем в душ, грязные свиньи,- сосед Энгеля, обер-лейтенант Бек, командир 'банного' вагона, мечется во сне,- приказа не слышали, канальи? Каждый должен ежедневно принимать...
'О нём, пожалуй, я в своих записках умолчу,- улыбается в темноте майор, погружаясь в воспоминания.
Утро в поезде, стоящем на дальних путях Восточного вокзала в Париже, куда он прибыл на исходе ночи, буднично началось с организации связи для фюрера. К его вагону присоединялись телефонные и телеграфные линии и развертывалась разборная антенна для мощной коротковолновой радиостанции. Энгель, запершись в своём закутке устанавливал шифр дня, поворачивая в исходное положение мю-диски на шифровальной машине 'Лоренц', когда в салоне пульмановского вагона хлопнула дверь.
– Мой фюрер,- Энгель тут же узнал хриплый голос Гейдриха,- час назад в Берлине скончался рейхсфюрер СС Гиммлер.
– Что?! Почему? Вы же вчера только докладывали, что у него всего лишь какая-то кишечная инфекция.
– Так мне говорил личный доктор рейхсфюрера СС, но вчера в клинике Шарите, куда он был доставлен ввиду ухудшения его состояния, установили точный диагноз - отравление ядом рицином, против которого нет противоядия. Скончался группенфюрер Вольф, а также: адъютант, охрана и лётчики самолёта, то есть все, кто сопровождал рейхсфюрера СС в его поездке в Испанию. Гестапо сейчас расследует все обстоятельства дела, но уже установлено, что яд заложен в систему вентиляции самолёта небольшом пакете. При взлёте под напором воздуха пакет разорвался и ядовитый порошок по вентиляционной системе попал в салон самолёта и кабину лётчиков. Порошок не имеет запаха, поэтому, скорее всего был воспринят пассажирами и экипажем, как пыль и не вызвал подозрений. Яд, особенно если его концентрация невелика, начинает действовать не сразу. В нашем случае это произошло через сутки или двое, поэтому установить, где именно произошло в Севилье или Саламанке довольно трудно. Наши группы уже вылетели в Испанию. И генерал Мола и Примо де Ривера оба выражают готовность сделать всё, чтобы помочь в расследовании...