Воздушные рабочие войны

Лифановский Дмитрий

— Давно в партизанах? — поинтересовался Сашка.

— Я-то? Да почитай полгода. С октября. Как из плена бежал.

— И все время с Градовым?

— Нее, к товарищу Градову месяц как присоединились. А так сами. Нас тут таких человек пять объединилось. Кто из плена, как я убег, кто из окружения выбраться не смог. Васька нам вон помогал. Он местный, продукты таскал, одежду. Потом мы сами уже. С местными познакомились, наладили так сказать взаимодействие, — Федоренко скабрезно хохотнул, давая понять, что за взаимодействие они наладили с местными, оставшимися из-за войны без

мужиков.

— А с товарищем Градовым, как познакомились?

— Да случайно. Мы с ребятами очень с одним хлыщом хотели пообщаться. На немцев работал,! Ну, пришли к нему, а там Градов со своими. Скрутили нас, как кутят, — хохотнул неунывающий Федоренко, — гад-то нашим оказался. Подпольщиком. Вот у товарища Градова выбора и не осталось, или в расход нас или к себе. Ну а у нам тем более. Так что мы теперь опять на действительной.

— А плен?

— А что плен?! — вдруг мрачно и зло выплюнул Славка, — Я в плен не сам сдался! Меня туда без сознания принесли! Как очухался, бежал! Да и проверили нас! На том Дугласе и прилетал НКВДшник. Два часа мыторил. Только нет на мне вины за плен! Мог бы — застрелился! Я — комсомолец!

— Да я просто спросил, — Сашка понял, что затронул больную для этого парня тему.

— А я просто ответил! Все пришли! Смотрите, товарищ летчик! — настроение у парня из-за Сашкиного вопроса резко испортилось. — Поляна ровная, мы ямы засыпали. Там по краю только немного подболочено.

— Где? Покажите?

Болотце оказалось небольшое, сесть двадцать четверке не помешает. Вторая поляна тоже была вполне пригодная. Партизаны действительно потрудились на славу, подобрав почти идеальные площадки для временной дислокации вертолетов. Вернулись к восьмерке вместе с немного отошедшим от неприятного разговора Федоренко.

— Настя! — крикнул Сашка, подходя к вертолету.

— Да, Саш? — от голоса девушки, шедший позади Сашки парень едва не споткнувшись встал, как вкопанный.

— Давай Никифорову добро на вылет. И маяк включи.

— Есть! — девушка привычно ловко нырнула в вертолет. Сашка обернулся на оставшегося позади парня. Тот стоял, как памятник, вцепившись одной рукой в лацкан пиджака, вторая, с фонариком, бесполезно освещавшим клочок земли у самых ног, безвольно висела вдоль тела. «Обиделся! — подумал Сашка, — ну и пусть!» Можно подумать он обвинял этого паренька в чем-то. Уж кто-кто, а Сашка видел, как таких, как этот Федоренко, беспомощных, израненных и голодных собирали немцы и их прихлебатели вдоль дорог и по лесам Смоленщины. Славке еще повезло, остался жив. А сколько их безвестными костями лежит от Бреста до Москвы, от Карелии до Крыма?! — Все, передала, — появилась в люке прелестная головка Насти, — вылетают.

Сашка бросил взгляд на часы. 2-17. До рассвета успеют. Вдруг, мимо него пронеслась мощная Славкина туша и, буквально выдернув взвизгнувшую в испуге Настю из вертолета, закружила ее по поляне. Сашка бросился на помощь девушке, но тут же остановился.

— Сестренка! Да как же так! Ты как здесь оказалась?! — бессвязно бормотал парень, прижав к себе упирающуюся ему в грудь руками Настю. А она, обмякнув у того в руках, подняла лицо на парня и прошептала:

— Братик!

Живой! — и обхватила Славкину шею руками, уткнувшись носом ему в грудь.

— Вот же Лаврентий Павлович, вот же шутник! — счастливо улыбнулась Настя, прижимаясь к боку брата, после его рассказа о своих мытарствах в плену и службе в отряде, — обещал тебя найти, и нашел.

Они сидели у тихо трещавшего ветками костра и переговаривались между собой. Напротив них на поваленном бревне расположились Ида со своим Исой, Ленка с Колькой, Зина и Игорь. Тут же пристроились Тихонов со своими разведчиками. У соседнего костерка пристроились ребята. А вот Саши не было. Он с командирами что-то обсуждал в одном из добротных больших шалашей, там и тут натыканных среди деревьев на временной базе партизан.

— Что за Лаврентий Павлович? — ревниво спросил брат.

— Товарищ Берия, — пояснила Настя, глядя на огонь и задумчиво ковыряя веточкой в угольках, — Думаешь в каждый отряд самолет с особистом гоняют пленных проверять?

— Ты знакома с товарищем Берией?! — удивился Славка.

— Ага, — просто кивнула Настя, она уже не робела так, как раньше перед большими чинами. Ну, Берия и Берия, обычный человек, с доброй улыбкой и твердым словом. Вон брата ей нашел. — Он и маму на работу устроил в Управление.

— В какое Управление?

— На Лубянку в Управление госбезопасности. Уборщицей.

— А почему сам Народный комиссар маму на работу устраивал?! Насть куда ты влезла?! — голос брата был полон беспокойства.

— А вот этого я тебе не скажу! — весело и важно ответила Настя, задрав нос — Военная тайна, — и серьезней добавила, — правда, Слав, права не имею. Не переживай. Все хорошо. Мы же не просто летчики, мы летный ОСНАЗ НКВД, — великой тайны она не открыла, по погонам и петлицам их ведомственная принадлежность была хорошо видна. — Да и что ты прицепился к Лаврентию Павловичу? Мне сам товарищ Сталин орден вручал, вот! И фотографировался с нами.

— Товарищ Сталин тебе орден?! — Славкины глаза готовы были выпасть из орбит. — И какой орден? За что?

— Красного Знамени. За Ленинград. Вернее за Шлиссельбург.

— Да уж, — ошарашено протянул парень, — у меня за полгода войны даже медали нет, а моей сестренке-школьнице сам товарищ Сталин орден вручает.

— Ничего, — утешила его Настя, — теперь и тебе орден вручат. С Сашей быстро награды зарабатываешь.

— Что за Саша? — Слава перестал уже чему бы то ни было удивляться.

— Командир, — Настя кивнула на вышедшего вместе с Ганиным и Градовым из шалаша Сашку. И столько в ее голосе было любви и нежности, что Славка подозрительно прищурился глядя то на сестру, то на этого молодого летчика, пытавшегося залезть ему в душу с разговором о плене.

— Сестрееенкаааа! — Славка испытующе поглядел на девушку.

— Что? — она повернула к нему счастливое лицо. По ее блестящим глазам, стало сразу все понятно.

— Да я этому Саше! — стал закипать брат.

— Ничего ты ему не сделаешь! — резко ответила Славке, его обычно тихая робкая сестренка. — Я не позволю! Он старше по званию. И я его люблю. И тебя люблю.