Возгарка II
Шрифт:
Уронив взгляд на руки, я обнаружил окрепшие и заострившиеся когти.
— Рихард… — начал Бронислав.
— Нет, молчи, — велел я, перебрасывая портупею через голову. — Молчи и слушай. Держи мою саблю и достань пернач. Там в шкафчике чесночный экстракт, может, тоже пригодится, — когтистые пальцы отбросили крышку люка. — Я сейчас попробую последнее средство. Если не смогу открыть замок и начну ломиться наружу, значит, всё кончено. Раскрои мне череп и отруби голову. Главное не позволь вырваться. Если я превращусь в такую же тварь, как Витек, выпускать
Лицо Войко исказилось мукой, но бородач сжал губы и решительно кивнул.
Я забрался в своё логово, выпил залпом пять склянок аконита — весь оставшийся запас. И тихо скалясь, обложил очаг шерстистого воспаления превосходно начищенными грошами. Сыну ведьмы я бросал вовсе не эту мошну, нет. Эти серебряки я изначально приготовил на случай крайних мер.
По жилам растекалось жгучие мучение, не похожее на действие самой метаморфозы, а под кучкой серебра немного шкварчало. Как же здорово, что я скоро умру и до заката ничего не буду чувствовать. Надеюсь только, что за это время целебное средство не прожжёт во мне дыру.
Глава 8. Яромира Руженова
— Да не могу я с ним нормально общаться! Он кошмарный! — вскинулась я.
— Ярочка, успокойся, — дядя Войко выставил руки перед собой. — Да, Рихард не подарок, но тебе придётся как-то свыкнуться с ним. Он вовсе не так ужасен, просто резкий, вспыльчивый, с тараканами…
— Угу, в общем, чудесный. Как вы его терпите столько лет?
Войко грузно опустился на скамейку и похлопал рукой по сидушке. Я выдохнула и присела рядом. Со злостью упёрлась руками в колени, а великан напряжённо посмотрел на люк в полу.
Сегодня вообще все ведут себя как-то странно. Ещё вчера заметила, когда после ссоры с Рихардом на палубу поднялась. Тот не вышел на свою вахту, а как-то очень рано завалился спать. Матросы шушукались и лица у всех такие странные были, но замечая меня, они сразу делали вид, что всё в порядке. Дядя Войко заперся здесь, в каюте и не выходил весь вечер. Всем пришлось обходиться без них.
И спасть меня отправили в кубрик к матросам. Хотя я даже рада была, что не придётся находиться рядом с этим гнусным упырём.
Ну, а сегодня я заметила возле койки старпома саблю Рихарда без ножен и этот, как его… пернач, точно. Здоровенная штука, но дядя Войко очень не слабенький, ему в самый раз.
— Ты зря так про Рихарда думаешь, — начал он. — Я когда-то с отцом работал, мы лес по реке сплавляли. Однажды я оступился, сорвался с плота, меня бревном зашибло, вертело, цепляло. Отец вытащил меня на берег, думал, что умру у него на руках. Судно Рихарда — не это, поменьше — тогда в затоне стояло, пропуская сплав. Дело к вечеру было, он учуял кровь и полюбопытствовал, что происходит. Пожалел меня. Спросил у отца, что лучше — схоронить сына или отпустить с вампиром. Отец согласился, и Рихард вскрыл для меня вену, а после выхаживал несколько недель, потому что травмы у меня были такие, что на одной вампирской крови не вытянешь. Так что не думай, лапушка, что у нашего
Гулко выдохнув, я опустила лицо в ладони.
Очень хотелось домой, к Анне. Даже по отчиму и бабушке я начала немного скучать, пусть это и глупо. И даже Либенка больше не казалась такой невыносимой.
Рихард кого хочешь переплюнет.
Не то чтобы я действительно предпочла умереть, но…
Не знаю, в команде меня приняли очень тепло.
Да и сам Рихард вроде старался обходиться со мной по-человечески. Отвечал на вопросы, занимался, давал мелкие поручения. Да, с вечными подколами, шуточками, некоторым пренебрежением… Но вот все эти забавы с моими мозгами и дурацкие вспышки злости. Нет, я так не могу. Совсем не могу.
Мозолистая рука старпома опустилась мне на плечо.
— И он не только меня спас, — продолжил Войко. — Вон, на Барштипана посмотри. Мы тогда на бурлаках шли, он одним из них был. Хозяин нещадно их загонял, когда Эмил упал от изнеможения, принялся плёткой его охаживать. Рихард вмешался, выкупил несчастного, принял в команду и освободил.
— Угу, — буркнула я, оторвав лицо от ладошек. — Дядя Эмил рассказывал, а Радек с усмешкой добавил, что кэп просто посчитал ниже своего достоинства делить место у руля с крепостным. Войко, а кем Рихард был раньше? До того, как вы познакомились? Он говорил, что из благородных, но больше ничего.
— Знаешь, пусть он сам тебе расскажет, если захочет. Ладно?
Он поднялся и оставил меня одну.
Я шумно выдохнула.
За последние дни со мной случилось больше приключений, чем за всю прошлую жизнь. Эти страшные крылатые твари… чокнутая ведьма с ожившими деревьями, которые она зачем-то ещё и подожгла. Наверное, чтоб жути больше нагнать. Я скатилась с лестницы, меня швыряли, как тряпичную куклу. Но сейчас я не ощущала в теле никакой боли, всё прошло совсем незаметно. Благодаря крови вампира.
Но после его вчерашних слов…
Блин, ни фига я благодарности не чувствую, вот что.
Ненавижу его, вот и всё. Хозяин, зараза, нашёлся…
Посидев наедине со своей злостью и обидой, я пересела за стол, пододвинула к себе масляную лампу. За стеклянной колбой дёрнулось пламя, но тут же выровнялось.
Я крутанула нижнее колясико, фитиль ушёл внутрь корпуса, пламя погасло. Крутанула обратно — лоскут показался из горелки наружу. Пощёлкала вторым кругляшом, высекая искры — ткань снова занялась.
Я выдохнула и подпёрла щёки ладонями, пристально вглядываясь в пламя.
Оно такое красивое. И такое несвободное. Его призывают по требованию и так же легко отвергают. Если же оно вырвется на свободу, плохо станет всем. Пламя не знает пощады. Потому что оно просто ест, пожирает всё, до чего может дотянуться.
И ведь его так легко освободить, достаточно лишь столкнуть лампу на палубные доски…
Да, ко мне вернулось то знакомое чувство, периодически накатывавшее со дня маминых похорон. Порой мне нестерпимо хочется, чтобы всё сгорело.