Вожак кочевников. На службе его светлости. Сборник
Шрифт:
А тут – маги!
Или… некие люди, выдающие себя за магов. Все это было ново и непонятно. Я протянул секретарю Дитриху депешу, а сам начал перечитывать ее у него из-за плеча. Чиновник, писавший ее, был хорошо образован, но текст все равно был путаный. Видимо, описываемые им события были ему непонятны, и он не знал, как яснее их изложить. Говоря коротко, чиновник писал о следующем. В трактирах, расположенных в округе, уже неделю появляются некие личности. Их происхождение и род занятий неизвестны. Они вступают в разговоры с крестьянами и охотниками. Речи ведутся о магии, о чудесных и неестественных вещах. Поговаривают, что кто-то из указанных личностей даже творил заклинания прилюдно. Все эти факты, по мнению чиновника, сами по себе не так страшны.
Крестьяне после общения с неизвестными начали вести себя странно. Они стали отлынивать от работы, часто собирались вместе и втихомолку обсуждали увиденное. Даже со своими семьями они начали проводить совсем мало времени, снова и снова отправляясь в места, где появляются неизвестные.
В конце депеши стояла приписка:
«Досточтимые господа, читающие это письмо!
Возможно, мои доводы неубедительны, а мое беспокойство преувеличено. Прошу простить, если я отнимаю своим письмом ваше драгоценное время. Но ситуация в близлежащих землях вызывает тревогу.
И мне неизвестно, какие действия следует предпринять.
Прошу обратить внимание на указанные мной обстоятельства».
Прочитав депешу, секретарь опять повернулся ко мне:
– Вы что-нибудь понимаете, Иоганн?
– Честно говоря, нет, – ответил я, – мне трудно судить. Но, по-моему, человек, приславший это, действительно имеет причины для беспокойства.
– Мне тоже так кажется, – Дитрих еще раз перечитал депешу. – Бред. Полный бред, ничего не понятно. Я не знаю, что с этим делать. Но… что-то надо… – он вопросительно посмотрел в мою сторону. – Хорошо. Покажу его светлости, может, разберемся. А вы, Иоганн, возвращайтесь к своим делам.
Я вышел из кабинета Дитриха. Еще на некоторое время я забыл о депеше, но некое чувство беспокойства осталось.
Маги. Как будто без них проблем было мало. Если то, что писал чиновник, правда, то с этим нужно разобраться.
Замок Вульфгардов менялся на глазах. Обычно спокойное и неторопливое течение событий стало живым и стремительным, как горный ручеек. Раньше было жутковато ходить по пустым комнатам, встречая кого-нибудь раз в полчаса. Теперь же повсюду сновали чиновники всех возможных рангов, солдаты, офицеры, придворные. Оно и понятно: для всех жителей баронских земель наступал особый день. Скоро должен был прибыть посланник от императора с проверкой. Такого события не могли вспомнить даже самые древние старожилы.
Очень долгое время императора не заботило то, что происходит в землях баронов. Они служили своеобразным заграждением, пролегая между империей и бескрайними степями, уходящими далеко-далеко на восток. Оттуда всегда ждали какой-нибудь опасности, а так первый удар получали баронские земли, империя же имела время подготовиться к отражению атаки. Бароны, конечно, подчинялись его императорскому величеству, однако их земли за сотни лет по-прежнему оставались отчасти самостоятельными. Но и дела до них в империи почти никому не было. Земли баронов были предоставлены сами себе, и проблемы свои их властители должны были решать сами. От этого между соседями его светлости постоянно шли раздоры, споры, сражения. Но недавно император пожелал ввести новые правила. Он соблаговолил обратить свой царственный взор на окраины, сделать из них полноправную и сильную часть империи. И было решено направить посланника в самый удаленный уголок, то есть в наши края. Насколько я знал, вести о нововведениях барона Вульфгарда уже достигли столицы, и, вероятно, это показалось императору и его приближенным интересным. В самом отдаленном краю только-только занявший свой пост руководитель резво приступил к обновлениям и просветительству. Это должно было быть занятно. Осматривая
Я считал, что мой покровитель как никто достоин этого. Он был первым бароном, пожелавшим вырвать своих подданных из лап невежества, устроить им достойную жизнь. И сколько же сил он потратил! Сколько вынес перебранок с соседями, волнений среди крестьян! Кроме того, последняя распря между баронами, имевшая место в прошлом году, была пресечена именно Вульфгардом. Он приложил все старания, чтобы соседи не рассорились с ним и друг с другом окончательно. Иначе вспыхнула бы большая война между баронами, и еще неизвестно, кто бы вышел из нее победителем и как отреагировал бы на нее император. Все могло кончиться приходом имперских войск, которые не стали бы разбирать правых и виноватых и обрушили бы тяжелый удар на всех. И спас свои и соседские земли от этих опасностей барон Вульфгард, так что его мастерство мудрого политика было бесспорно. Это давало еще больше оснований на получение его светлостью особых привилегий.
На следующий день после моего доклада господину Дитриху меня вызвал барон. Я немедленно бросил свои дела, запер кабинет и помчался к его светлости. Дел было невпроворот у всех, и заставлять ждать барона Вульфгарда недопустимо. Я поднялся по нужному количеству лестниц, пересек достаточное количество комнат и остановился перед требуемой дверью. Там меня встретила пара крепких молодцов с обритыми наголо головами. Это были «черепа», лучшие бойцы в армии барона. В бою каждый из них стоил десяти (а то и сотни) обычных солдат. И если кому и можно было доверить охрану барона, так это им.
В присутствии «черепов» я всегда чувствовал себя скованным и неуверенным. Мне приходилось видеть этих бойцов в драке, и этого было достаточно, чтобы опасаться их. Лысые молодцы внимательно осмотрели меня и пропустили в покои его светлости.
Барон Вульфгард сидел за своим длинным столом, заваленным бумагами раза в четыре больше моего. Его окружали секретари, в том числе Дитрих, которые слаженно работали, перебирая документы и подавая нужные его светлости. Со стороны выглядело так, словно каждое их движение было четко подготовлено и отрепетировано. Эдакий бюрократический танец, бумаги плавно и равномерно переходили из одних рук в другие, заменяя друг друга.
Барон поднял светло-голубые пронзительные глаза и радушно поглядел на меня.
– Иоганн, входи. Прости, что оторвал от дел, – на секунду барон отвлекся, ловко перехватив очередной документ.
Стремительно проведя по нему короткими пальцами и бегло взглянув, он быстро расписался и пустил бумагу дальше, в руки секретарю с печатью. На вид это могло показаться невнимательностью, но я уже хорошо знал барона и прекрасно понимал, что этих нескольких секунд ему хватило, чтобы вникнуть в суть документа и оценить его важность. – Я хотел побеседовать с тобой о депеше, которую ты передал вчера Дитриху. Что ты можешь сказать о ней?
– Я не хочу говорить ничего плохого о том, кто прислал ее, – отозвался я, – видно, что этот человек и вправду обеспокоен. Беда в том, что я мало понимаю в вопросах магии. И не могу точно ответить, насколько это важно.
– Да, – кивнул барон, – мы все плохо осведомлены в этой области. Но речь идет не только о самих магах. Речь о том, как реагирует население. Ведь то, как крестьяне ведут себя, странно, не так ли?
– Истинная правда, ваша светлость. Но, насколько я понял из депеши, ничего незаконного пока не произошло.