Вожак кочевников. На службе его светлости. Сборник
Шрифт:
Я понимал, что это событие напрямую связано с моим заданием. Не могло быть не связано.
Мы едва успели в гостиницу. По дороге заскочили в казарму, и я сообщил ночному дежурному о случившемся. Он уверил меня, что немедленно направит к указанному месту несколько солдат, хотя я усомнился в том, что кто-то и впрямь пойдет ночью искать наших противников. Сомнение усилилось, когда я увидел, что под табуретом дежурного дожидается бутыль с дешевым вином, на которую он то и дело поглядывал.
Хозяин гостиницы, бледный и отекший от пьянства старик, как раз собирался
– По коридору прямо. Три последние комнаты. По два медяка за ночь.
С этими словами он пошел спать (а может, дальше заливать в себя хмельное пойло из своих же запасов). Мы втроем поднялись по скрипучей лестнице и быстро нашли свои комнаты. Они были маленькие, пыльные, пропахшие перегаром. Я распрощался с Джеком и Серафом до утра, запер дверь на задвижку (ключи в этой гостинице, видимо, считались роскошью) и лег на постель. Спать не хотелось. Дело было даже не в том, что на нас напали эти странные, окутанные сном крестьяне (а это были именно крестьяне, без сомнения).
Меня пугало то, что неуловимо витало в воздухе. В Западном Склоне и его окрестностях чувствовалось небывалое уныние. Мне казалось, что я попал в дом, где живут древние хмурые старики. Одни уже забылись сном, а другие вот-вот готовились присоединиться к первым. Часть местных заснула, поддавшись влиянию неизвестных магов. Остальные же опустили руки и смиренно ждали чего-то, погрузившись в тяжкую дремоту разума. Это было видно и по хозяину гостиницы, и по дежурному в казарме, и по людям, которых я видел в городке днем.
Стало страшновато. Я поежился, глядя с кровати в окно. Медленно я начал погружаться в сон, но вдруг резко открыл глаза. Сперва я и не сообразил, что меня встревожило. Потом понял: это был тихий скрежет. Но его издавали не мыши в стене и не какая-нибудь птичка на крыше. Тихий, но отчетливый звук доносился со стороны двери. На мгновение мне почудилось, что это те самые крестьяне, или, что еще хуже, те призрачные тени, вылетевшие из амбара. Я представил, как откроется дверь и меня ослепит тот неестественный свет, который привлек наше внимание на ночной дороге. Я старался не двигаться, даже не дышать. Только рука скользнула вниз с кровати к моей сумке с топорикам.
«Хорошо, но какой от них прок против магов?» – спросил я себя.
Скрежет продолжался. Я напряг все чувства, пытаясь услышать еще что-нибудь. Тихое перешептывание и дыхание, тяжелое, напряженное.
Наконец, скрежет прекратился, дверь начала отворяться. Никакого неестественного света я не увидел, только неясный огонек. Свеча, которую кто-то прикрывал рукой.
В темноте комнаты я увидел очертания двух незнакомцев. Оба были невысокими, худыми. На головах капюшоны. Один, чуть более широкий в плечах, дал отмашку второму, со свечой. Свеча поднялась повыше, и я увидел, что ее держит в руках совсем еще девчонка, молоденькая, лет тринадцати. Девчонка тихо-тихо направилась к столу. На нем ничего не было, кроме масляной лампы, все свои вещи я держал в сумке. Она оглядела стол, а потом начала осторожно осматривать пол. Я держал веки почти сомкнутыми, так что незваные гости считали, что я сладко сплю. Пора
– Эй, детишки, – позвал я.
Девочка вздрогнула, чуть не выронив свечу. Она сразу сделала попытку убежать, но тут ближе подошел второй незнакомец. Я рассмотрел, что это был мальчуган такого же, как девчонка, возраста, может, на год-другой старше. В его руке я разглядел нож, который он направил на меня.
– Не двигайтесь, господин хороший, – сказал он грозным голосом, настолько, насколько может быть у мальчика в четырнадцать лет. – Мы хотим забрать у тебя пару вещей. Отдай лучше сам, а не то… – он многозначительно покачал ножом перед моим лицом. Наверное, он считал, что это должно выглядеть страшно.
Я насмешливо посмотрел на паренька с ножом, хотя он вряд ли это разглядел.
– А эту игрушку ты у мамки с кухни стащил? – тихо спросил я. Затем резко сел на кровати и выхватил у него нож. Не останавливаясь, перескочил через спинку кровати и захлопнул дверь. Встал спиной к ней, думая, что нужно больше тренироваться. Раньше такие трюки давались легче.
– Что дальше делать, вы, конечно, не придумали? – я еще раз посмотрел на молодых воришек. Теперь они стояли рядом, и даже при слабом свете свечи были видны их лица. Оба были растерянны и напуганы.
– Ну-ка, – обратился я к девочке, – зажги лампу на столе.
Она послушалась. Лампа осветила комнату, хотя при этом стало еще более мрачно. Теперь я рассмотрел ночных посетителей как следует. У них были одинаково худые лица и одинаковые серые глаза. Не иначе, брат и сестра.
– Ну и..? Вы, кажется, чего-то хотели, – поинтересовался я. Воришки молчали. – Вам не говорили, что красть у спящего нехорошо?
– Не надо нас учить, – резко огрызнулся мальчуган, вытянув шею вперед, – давайте, господин хороший, зовите хозяина. Пусть нас к городской охране отведут. Только быстрее уже.
Я вгляделся в его лицо. Трудно было понять, боится он или злится по-настоящему.
– Ладно, учить не буду, – кивнул я. – Тогда рассказывайте.
– О чем? – не понял мальчуган.
– Хотя бы о том, кому взбрело побеспокоить незнакомого человека, тем более спящего? И кстати, детишки, давно вы этим промышляете?
Не знаю почему, но мне не хотелось просто так их отпускать. Но и сдавать их городской охране я тоже не собирался. Мне хотелось поговорить с ними, узнать, из-за чего эти дети взялись за воровство? Не могу определить точно, что меня толкнуло на эту мысль. Может быть, стало интересно, как развивается человеческая жизнь. Моя собственная выделывала такие крутые и неожиданные повороты и так резко менялась, что дух захватывало. Как это бывает с другими людьми – вот что мне казалось интересным и важным.
– Зачем вам? – угрюмо спросил мальчуган. В следующее слово он вложил, похоже, всю ненависть, на которую был способен его молодой мозг. – Поглумиться?
Я было открыл рот, но тут девочка жалобно подала голос:
– Отпустите нас. Пожалуйста.
Она еще крепче прижалась к мальчугану, тот обнял ее за плечи и посмотрел на меня так, словно был готов в любую минуту меня разорвать. Стоило мне сделать один шаг к девочке, и он живьем содрал бы с меня шкуру – вот что читалось в его глазах. Мне это показалось забавным, но в то же время правильным.