Вождь чернокожих. Black Alert
Шрифт:
Стоя на берегу, я принимал присягу у бойцов, которых привёл Семён Ворох, здесь же стояли и две тысячи выживших дервишей, которых привёл Осман Дигна. Три с половиной тысячи воинов, этого было мало для задуманной мною цели, но я уже бросил клич по окрестным городам и селениям, куда бежали разгромленные дервиши, что принимаю всех в свою армию.
К этому было лишь два препятствия.
Одно — это армия генерала Китченера, который капитулирует в ближайшие три дня, как только поймёт, что не дождётся помощи. Второй проблемой была жизнь халифа Абдуллы ат-Таюши. Живым он мне был не нужен. Король
На этот счёт у меня состоялся разговор, но уже с Азель, прибывшей ко мне вместе с Катом. Задача была простая — Абдулла должен быть уничтожен, вместе со всеми своими приближёнными эмирами, но я не должен быть тому виной. Как они это сделают, вместе с Катом, я не знал. Но все люди и золото, что у меня есть, были в их распоряжении.
Услышав задачу, которую она должна была выполнить, Азель выдавила из себя неприятную улыбку. Кат остался невозмутим, но видно было по его глазам, что он весь погружён в поиск решения этой задачи, и Абдуллу… вместе с его эмирами, можно было считать уже мёртвыми. Отпустив их решать эту проблему, я занялся текущими делами.
Меня ещё ждал пленный английский офицер, с которым я жаждал познакомиться. О том, что это был Уинстон Черчилль, я не знал, чем был немало шокирован впоследствии. Остальные англичане, которые пока не торопились в мой плен, не проявляли никаких активных действий, лишь удерживали оборону в городе и, видимо, надеялись на помощь. Ну, ждите, ждите подмоги этой, как снега поздним летом!
Глава 16 Уинстон Черчилль и другие
Вскоре ко мне привели пленного офицера. Был он изрядно замызган и потрёпан. На боку у него, до сих пор, висела большая деревянная кобура из-под маузера, а сам пистолет оказался у одного из негров моей личной охраны. На первый взгляд, офицер ничего особого собой не представлял. Круглое симпатичное лицо, с по-детски пухлыми губами, среднего роста, довольно крепок и ловок и, в принципе, больше ничего.
Я нехотя стал его допрашивать, но, услышав фамилию, сразу оживился и стал задавать вопросы уже с интересом, наслаждаясь этим сомнительным процессом, глядя на живую легенду, о которой много слышал, причем, самого противоречивого.
— Ваше звание, фамилия, воинская часть, командир части, — спросил я у него.
— Лейтенант 21 уланского полка её Величества, Уинстон Леонард Спенсер Черчилль, — с вызовом, глядя прямо мне в глаза, ответил он. Имя своего командира он называть не стал, ну да Бог с ним, нужен он больно мне…
Информация не сразу дошла до моего перегруженного событиями мозга. Я, было, собрался задать второй, ничего не значащий вопрос, когда до меня всё же дошло, кто попал ко мне в плен. Не кто иной, как будущий премьер-министр Великобритании, Уинстон Черчилль.
Его длинное имя ввело меня в заблуждение, и я не сразу понял, кто стоит сейчас передо мной, в изорванной и грязной полевой форме, с пробковым, заляпанным жёлтой грязью, шлемом на голове. Пухлогубый юноша, с блекло-голубыми умными глазами, без страха и ненужного бахвальства смотрел на меня.
Так вот ты какой, островной олень, идеолог антикоммунизма и один
— Гхрр, ха, ха, ха. Я запрокинул голову к небу и во всю мощь своих лёгких рассмеялся. Я не смеялся, я истерично рыдал. Слёзы текли по моему лицу, а я всё никак не мог остановиться. Черчилль стоял в шоке, не в силах понять, что со мной происходит.
Я же пребывал в прострации, впервые меня коснулась своим крылом великая история. Я как будто почувствовал её лёгкую поступь. Вот сейчас я смогу изменить её ход, вот сейчас, и моя рука потянулась к пистолетной кобуре, медленно вытаскивая из неё маузер.
Одновременно с этим, на моё заплаканное, от вызванных истеричным смехом слёз, лицо наползла, я сам это почувствовал, абсолютно зловещая улыбка. Сейчас я отомщу за всё, хотя за что, я и сам не знал.
Черчилль побледнел, судорожно дернулся, пытаясь принять правильное решение и убежать, но оглянувшись вокруг, понял, что это бесполезно и, подавив свой порыв, остался стоять, гордо глядя на меня.
— Ёшки-матрёшки. Ба… какие люди, и не в Голливуде, премьер-министр и прямо ко мне в гости, — проговорил я, утирая слёзы смеха рукою, с зажатым в ней маузером, и нажал на курок. Выстрел прозвучал, как гром среди ясного неба, пуля ушла ввысь, вспугнув парочку грифов, наблюдающих за брошенными тут и там трупами людей, которых ещё не успели захоронить.
Мои телохранители удивлённо повернулись а, увидев живого пленника, удивились ещё больше. Эх, добрый я чересчур… Рука не поднялась пристрелить молодого Уинстона Черчилля. Слабак я… Один выстрел, и ход истории повернул бы совсем в другую сторону.
«Эффект бабочки» имел бы место. Хотя, я уже столько наворотил, какая там бабочка, здесь уже стадо слонов бегало туда-сюда, и ничего особого не произошло.
Негритянки, как были, так и остались некрасивыми и чёрными, так же, как и всё остальное. Антарктида не растаяла, пингвины не стали управлять своими домашними животными Хомо Инсапиенс, да и государства были теми же самыми, в тех же границах, и с теми же названиями. А может, я в параллельной реальности? Но что-то не похоже.
Так что, эффект бабочки сильно преувеличен фантастами. Но вернёмся к нашим Черчиллям. Тот по-прежнему стоял, ни жив, ни мёртв, и ждал своей участи. Ну, уж в чём, а в храбрости ему не откажешь. Англичанин, от кончика носа до кожаных ботинок. Следовало подумать, что с ним делать дальше.
— Вижу, в чёрные сети попала белая рыба. И на что может рассчитывать чёрный рыбак?
Черчилль молчал.
— Не понял он аллегории или сделал вид, что не понял. Вот и я о том же, — на ломаном английском констатировал я, — рыба, она и в Африке рыба, молчит и всё.
— Прекратите меня оскорблять, — наконец отмер Черчилль, — это не достойно короля, коим вы, несомненно, себя считаете.
— Естественно, считаю, но я же дикарь, негр, да ещё и не признанный король непризнанного государства, а потому, могу делать, что хочу. Хочу, воюю, хочу, в носу ковыряю, хочу… впрочем, это к делу не относится. Собственно, а что вы… тут делаете?