Вождь из сумерек
Шрифт:
– Неплохие ребята, конязь?
Гордень сверкнул глазами, но промолчал, сделав вид, что не расслышал вопроса.
Усмехнулся и Зорень.
– Мечи в ножны!
Клинки взлетели над головами и со стуком упали в ножны. Завертелись в воздухе, как малые дети и пропали из виду. Растаяли, словно и не было их никогда. Только пыль вьется там, где только что гулял смертельный вихрь.
Пересмысл повернулся к Стасу:
– Теперь я понял, почему ты не выставил своих бойцов на поединки.
А Войтик снова разгонял коня.
– Хруст!
Не раздумывая, Хруст отправил ему навстречу копье.
Жеребец летел, запрокидывая голову. Неуловимое движение и Войтик стоит ногами на седле. Сверкают лезвия мечей. Качнулся, взмахнул руками, чтобы не упасть. Копье пролетело мимо. Вздох. Не понятно: облегчения от того, что не упал, или разочарования от того, что копье пролетело мимо.
А Войтик уже в седле. Конь, выплясывая, прыгнул на дыбы. Копье, коснувшись земли, рассыпалось, искрошенное его мечами на множество кусочков.
Толкнул жеребца пятками с такой силой, что всем послышался хруст лошадиных боков. Конь гигантским прыжком подлетел к навесу и снова взвился на дыбы.
– Войтик, замучаешь лошадку, – попенял ему Стас. – Поменялся бы с ней местами. Все полегче бы было.
Войтик расплылся в самой обаятельной из своих улыбок, от которой у многих душа похолодела.
– Слав, этот прохвост затевает пакость, – прошептал ему в ухо Зорень, с подозрением глядя в сторону Войтика.
Как ни тихо были произнесены эти слова, «прохвост» Войтик их услышал, и улыбка на его лице стала еще обаятельней.
– Бой без оружия! – проревел он. – Можно по одному, а можно кучей на одного… вождя Слава!
Наклонился с седла, заглянул в лицо чистыми, невинными глазами и доверительно прошептал так, что шепот эхом прокатился по всему полю.
– Вижу, заскучал без дела, командир. Разомнешься?
Стас зыркнул на него глазами.
– Знает, подлец, когда и чем угостить! – расслышал Зорень. – Когда отвертеться нельзя. И аппетита нет. Ну, погоди же у меня, варначья твоя душа!
– Так я же от нее, родимой! От всей, можно сказать… елы-палы!
Поймал на себе насмешливый взгляд Горденя, сочувствующий Зореня.
– Ты, Слав, только без членовредительства. Не покалечь ребятишек.
Встретил смеющийся взгляд Серда.
– Вот, Серд, выучил на свою голову. Раньше тебя конскими подковами кормил, а теперь меня ими потчует, – скорбно пожаловался он и двинулся в поле.
Дрогнула губа, приоткрыв ровные белые зубы. Полыхнули и налились холодной зеленью глаза. Глухой волчий рык вырвался из груди. Походя взмахнул рукой, коротко рубанул ребром ладони копье стража, с опаской отодвинувшегося от него, и верхняя часть копья отлетела в сторону, срубленная, как топором.
Смельчаков в поле поубавилось.
Шаг, другой…
Поравнялся с Войтиком. Поманил пальцем.
Войтик наклонился. Стремительный бросок. Парень отделился от седла, мелькнул в воздухе гигантской тенью, перевернулся через голову
– Командир, как ты так со мной? Как с мальцом. Во мне же одного дурного мяса больше центнера. И с копьецом…
– Это тебе за «елы-палы», а за остальное – дома и без свидетелей.
Но хитрец уже понял, что грозит ему Стас для виду, и развеселился еще больше:
– А обратно посадить можешь?
Зря просил.
Стас исчез из вида, а Войтика подняла в воздухе неведомая сила, раскрутила над головой многопудовое тело и мягко воткнула обратно в седло.
– Не мог отказать, дружище. Ну, что тут поделаешь?
От группы бойцов отделилось еще четверо.
– Командир, пока со мной прохлаждаешься и зубы моешь, драться не с кем будет. Ждут-пождут да и разбегутся…
Войтика хоть мордой в земле вываляй, все равно Войтиком останется.
– Ребята, вы сразу разом, дружно со всех сторон наваливайтесь, – добродушно посоветовал Войтик, вертясь в седле. – У него две руки, как у всех нормальных людей, а вас эвон сколько! А рук, если все пересчитать, так и того больше.
Послушались…
Навалились разом.
Но Стас был быстрее.
Звериный прыжок вперед. И пропал… пропустил удар вдоль груди, подправил рукой. Поворот на пятке. И плечом вперед провел по дуге. Встретились лбами. И легли без звука. Обнялись, как братья. Короткий шаг вперед. Левой за запястье и правой – толчок в грудь. И тебе полежать не вредно. Отдохни. А теперь уступим дорожку ребятам. Явно спешат. Почему бы не помочь? Вот здесь помягче. Еще один поворот. Последний боец, сам того не понимая, заплясал вокруг него, зачем-то развернулся и повалился вперед спиной.
Что и как происходило в поле – долго еще будет загадкой для бойцов и зрителей. Все видели, как подходили к вождю парни. Все видели, как он шагнул им навстречу. И куда делся потом? И почему здоровенные ребята между двумя ударами сердца сами складывались потом в кучу? Колдун?
Постоял над ними, пожал плечами, развел от досады руками.
И пошел к помосту.
Войтик предусмотрительно подвинул коня в сторону.
– Заканчивать пора, Войтик.
– А Хруст? Не могу же я Хруста обидеть.
– Хорошо! Хруст, и точка.
– Хруст! Поняй! Ребята, вот тот, разбитый стараниями моего друга Веселина, щит подвесьте… – поискал глазами подходящее место, – а хотя бы и вон на то дерево.
А Хруст, управляя конем только коленями, разгонял его в стремительном звонком галопе. И в бедный щит посыпались стрелы. Конь, не чувствуя повода, не скакал, летел вокруг поля. А Хруст летал вокруг коня. Нырял под брюхо, бил из-под шеи. Сваливался с седла, бежал рядом, прикрываясь конем, и разил стрелами врага. Снова прыгал в седло, падал вниз, вставал на седло ногами и бил, бил, бил… пока не опустел тул.