Возле кладбища: одинаковые люди
Шрифт:
Демьян сумел на секунду избавиться от водоворота собственных измышлений. Как нестранно помогло ему в этом вино, именно оно притянуло взгляд старика, а следом за этим на какую-то секундочку слетело с него туманное наваждение. Демьян потянулся к бутылке, рядом спал, положив голову на руки Виталий. Не было рядом никакого Афанасия. Зато пробудился Вениамин, он широко зевнул, подходя к Демьяну. После что-то произнес на своем языке и усевшись рядом с Демьяном, стал гипнотизировать того взглядом, надеясь получить со стола что-нибудь вкусное.
– Ну, Вениамин, где Афанасий, куда он подевался? – обратился к Вениамину Демьян, а Виталий в этот момент
– Нет, его Вениамин, нет никакого Афанасия – ответил сам себе Демьян.
Виталий вновь издал несколько неразборных звуков. Услышав его, напомнил о себе Вениамин, а Демьян покончив с вином, закурил сигарету. Густой дым заволок всё пространство вокруг, вызвал у Демьяна болезненный кашель.
– Что за чёрт – раздался голос Демьяна, а левая рука интенсивно старалась разогнать необычную дымовую завесу от самой обычной сигареты, при этом у Демьяна начали слезиться глаза.
– Что это, мать твою, чертовщина – уточнил первоначальное утверждение Демьян.
Вполне возможно, что слова самым непостижимым образом достигли адресата, или это вновь показалось Демьяну, но за столом, как ни в чём небывало появился Афанасий. Он сидел молча, не поворачивая головы в сторону Демьяна. Он внимательно, не отрывая взгляда, рассматривал фигуру спящего и продолжающего издавать странные звуки, не прерывая сна Виталия. Ничего не выражали глаза Афанасия. Пустота – это всё, что мог увидеть Демьян. Может от того ему не хотелось верить самому себе, не хотелось видеть эту бесконечно черную бездну перед собой, и всё меньше и меньше его сознание справлялось с тусклым светом на ночной кухоньке, все сильнее хотелось закрыть глаза, чтобы самому провалиться куда-нибудь подальше отсюда, туда, где сейчас находится настоящий Виталий, а не одинаковый с ним человек, который сидит рядом и хищными глазами смотрит на него, не обращая никакого внимания на присутствие Демьяна.
Демьяну хотелось, но вместо этого он произнес.
– Выпей со мной Афанасий.
Демьян протянул Афанасию полстакана вина, но тот наотрез отказался.
– Нет, я совсем не пью.
– Зря ты это. Я вот люблю выпить. Если выпивки бы не было, то однозначно пришлось бы удавиться. Страшно представить, какая жизнь была бы у старика без возможности выпить.
Вполне вероятно, что Демьян мог бы и дальше пуститься в рассказ о собственных переживаниях, но Афанасий, довольно мрачным тоном, перебил Демьяна.
– Раньше я тоже любил выпить. Еще как любил, но всему своё время.
– Ну, как хочешь – риторически изрек Демьян и одним махом осушил полстакана вина.
Виталий же продолжал спать, прямо за столом. Вениамин, всё же дождавшись своего счастья, с помощью щедрого на угощение Демьяна, снова отправился к алюминиевой батарее.
– Хорошо бывает, душевно – странно и как-то отстраненно проговорил Афанасий.
Демьян повернул голову в его сторону. В глазах двоилось, и теперь окончательно трудно было понять, кто произнес эти слова Виталий или Афанасий. К тому же Виталий именно в этот момент очнулся и тут же вступил в разговор, обратившись к Афанасию (или к самому себе, того вновь не мог понять Демьян)
– Я вчера тебя ждал. Думал, придешь на своё место. Не дождался, домой ушёл.
– Дождь сильный был, сам знаешь. Да и дела еще имелись – один и тот же голос прозвучал дважды.
– На какое своё место? – коверкая слова, вмешался в странный диалог, своим вопросом Демьян, налил себе еще дозу вина, постарался
Виталий никак не отреагировал. Афанасий уже мало отличимый от тени, не проявил интереса к происходящему, и тогда Демьян, не стесняясь, предложил самому себе полный стакан вина. Когда содержимое пропало внутри, Демьян уже не мог различить ни Виталия, ни Афанасия – лишь сдавливающий сумрак, от того он проскрипел, обращаясь к пустоте.
– Пойду я лягу, вы не против?
Часы показывали, что время ровно час ночи. Виталий вновь сидел в одиночестве, опустив голову вниз. Демьян, оказавшись на кровати, мгновенно отключился, но проспал совсем недолго. Очнувшись, Демьян не почувствовал прояснения. В голове сильно кружилось, то опускалось вниз, то подымалось вверх. Еще очень тихо слышался голос Виталия, который в данный момент разговаривал сам с собой. Что-что, а в этом в данный момент Демьян не сомневался, также в том, что он сейчас лежит на левом боку и пытается понять неожиданно разбушевавшегося демона по имени алкоголь. Над головой слишком напряженно тикали часы. Болезненно плясал в глазах тусклый отсвет лампочки.
– Ты видел их сегодня?
– Да и вчера видел. Только сегодня, как ты и сказал, возле церкви, а вчера возле их дома.
– Они ведь нравятся тебе?
– Да, они красивые. Ты Афанасий толк знаешь.
– Еще бы.
Последняя фраза, произнесенная Виталием, буквально отпечаталась в сознании Демьяна.
«Странный, какой разговор, о чем это он» – судорожно носилось в воспаленном сознании Демьяна.
Правда, услышать продолжение, Демьяну было не суждено. Резко открылось пространство огромного чёрного колодца. Демьян полетел туда с огромной скоростью.
4.
Дом, в котором проживал Виталий, имел порядковый номер восемь, по улице Песочной, которая из-за нейтральности названия (ни Купеческая и ни Миллионная) сохранила свое историческое наименование. Вполне возможно, что не было всё настолько радужно, и на это повлиял обычный недосмотр властей, или у них просто не дошли до этого руки, но факт остался фактом. Улица не получила нового названия, в виде Революционной или имени кого-либо видного участника тех самых событий. Осталась она, как и была Песочной. Номера домов тоже не менялись, поскольку в этом нужды уж точно не было. Восьмой остался восьмым, а рядом с ним стоял все тот же шестой, который был практически однояйцевым близнецом восьмого. Да и построены они были одним и тем же купцом Васильковым, и одним и тем же подрядчиком по фамилии Скупихвостов, который несмотря на свою странную фамилию, был, несомненно, человеком талантливым и, вероятнее всего, ответственным. Поскольку дома получились на славу, что внешне, что и внутренне. Только вот было это слишком давно.
Васильков исчез бесследно в годы революционных потрясений. Остались многочисленные родственники. Два родных и взрослых сына, с женами и детьми. Жена Ирина Карповна, в придачу к ней теща Серафима Сергеевна, которой к тому времени уже исполнилось девяносто лет. Братья, сестры, племянники – вот только сам Васильков Петр Андреевич исчез. Растворился, так как будто его никогда и не было. Утром был. В обед видели. И вроде жив, и вроде здоров, в свои полные семьдесят лет, и год девятнадцатый тогда подошел к своему завершению. А вечером не появился к ужину и всё. Впрочем, данное отступление ни к восьмому дому, ни к шестому дому, особого отношения не имеет, так для справки.