Возлюби врага своего
Шрифт:
Уже несколько месяцев кряду на дороге в районе деревни Замошье действовала диверсионная группа специального назначения, которая не упускала случая напасть на какую нибудь штабную машину.
Как и предписывал приказ генерал-полковника Моделя колонна из трех машин, груженая нашими разведчиками вышла точно по расписанию. В голове колонны в качестве прикрытия шел легкий танк Т-4, приданный 21 стрелковой бригаде для усиления. Сзади колонну прикрывал гусеничный бронетранспортер 183 полка фельджандармерии.
Ближе к полуночи, преодолев более сотни километров, колонна прибыла в Велиж. В районе деревни Красное она спустилась к Западной Двине и по зимней переправе вышла в район деревни Секачи.
Лейтенант Ганс Йорган очень радушно встретил нас, удивляясь тому, что мы с Крамером целы и невредимы. Радиостанция «Deutsche Welle» передавала сообщения, скорректированные доктором Геббельсом, об успешной операции по деблокированию Великих Лук. В сообщении говорилось, что тысячи человек прорвали окружение русских и нанесли огромный урон врагу в живой силе и технике. Сообщалось, что, несмотря на многочисленные потери, гарнизон все же вышел к городу Новосокольники.
— Я, Питер, думал, что больше не увижу вас с Кристианом. По всему фронту идут противоречивые слухи. Кто говорит, что русские всех положили, а Геббельс говорит обратное, что русские положили там до дивизии «Иванов». Я не знаю, кому верить!?
— Ты, Ганс, верить должен нам. Мы выходили из этого пекла, и только мы знаем, как все там было. Я могу сказать тебе только одно, из семи с половиной тысяч осталось только сто пятьдесят человек.
— Так это, что выходит, Кристиан, что все остальные…
— Около двух тысяч сдались в плен вместе со своим комендантом гарнизона, — сказал я Йоргану, снимая свою экипировку.
— А, ты, хоть подстрелил своего снайпера, пока мы там воевали? Или нам опять предстоит ползать по уши в снегу?
— Я все же вычислил его таинственное логово. Теперь буду брать, пришло время.
— Да уж сходи, Ганс, повоюй, пожалуйста, не все ж нам кресты зарабатывать, — сказал Крамер, завалившись в гамак с сапогами. — Ты бы хоть, лейтенант, шнапса достал где-нибудь. Помянуть бы надо наших разведчиков по-русской традиции, да и выпить после такой передряги нам явно тоже не мешает.
Лейтенант влез с головой под свой топчан, сбитый из березовых жердей, и вытащил оттуда большой кожаный чемодан. Он открыл его и, достав две бутылки «Бордо», демонстративно поставил их на стол.
— Вот!
— О, Ганс, да ты не так уже и скуп, как мне казалось! — сказал капитан, улыбаясь.
Он взял в руки бутылку, и умело вскрыл её. Я, тоже порывшись в своем ранце, достал банку колбасного фарша и несколько соленых огурцов, экспроприированных у бородатого русского «Ивана» в качестве контрибуции. Видя, что намечается неплохая вечеринка, Крамер не устоял и внес свой вклад в общую копилку, достав бутылку шнапса и кусок хорошего шпика с чесноком и черным перцем. Он хлопнул в ладоши и потер их, в предчувствии приятного вечера и сытного ужина.
— Давай, малыш, присаживайся, отметим наше возвращение и наши будущие награды. Перед отбытием на место нашей дислокации, я был вызван к генералу Шевалири с рапортом о прорыве. Он почти всех солдат и офицеров представил к наградам. Для тебя, малыш, фюрер заготовил специальный «Железный крест» из чистейшего золота весом около килограмма.
— О, так вы, господа, герои! — сказал лейтенант, и разлил вино по алюминиевым кружкам.
— Это тебе, Ганс, не за русской «кукушкой» по лесам охотиться. Хотя…скажу честно, всего один выстрел и ты тоже или с «Железным крестом», или на Беляевском кладбище с «березовым». Там для офицеров специально места отведены поближе к церкви.
— Хорошая пословица, — сказал лейтенант Йорган, — вот и выпьем, как говорят русские — за грудь в крестах, а за голову в кустах пусть пьют наши заклятые враги.
— А ты, лейтенант, чертовски смекалист, хороший у тебя тост получился! — сказал Крамер и, чокнувшись с нами, выпил красное вино. Он долго держал его во рту, а потом с недовольной миной на лице проглотил и произнес:
— Это пойло для маркитанток, сильно уж сладко. Лучше давай русского шнапса! «Иваны» знают толк в этом напитке и пьют его ведрами.
Капитан открыл свою бутылку и разлил шнапс в алюминиевые кружки. Достав кинжал, он тонко нарезал шпик, аккуратно уложив его на ломтики черного хлеба. Мелко нашинковав соленые огурцы, уложил эти зеленые аппетитные колечки на шпик. Окончив таинство приготовления русской закуски, он сказал:
— Друзья, я хочу выпить этот шнапс за то, чтобы на этой войне, нам чертовски везло. Мы еще не знаем, как и когда она закончится. Я хочу только одно, выпить с вами хорошего шнапса тогда, когда мы все выйдем на пенсию.
Крамер заглотил шнапс и, крякнув, заразительно закусил бутербродом. Я также последовал его примеру, опробовав его фронтовую закуску, и от испытанного удовольствия даже замычал.
Чугунная печь в углу блиндажа потрескивала сухими дровами. Её корпус, раскалившись докрасна, испускал блаженный обволакивающий жар. В эти минуты на меня нахлынул приступ ностальгии и я, уставившись на эту печь, слегка загрустил.
Ганс, достав свою губную гармонику, стал наигрывать до боли знакомую ностальгическую мелодию. Капитан Крамер, разлив очередной раз шнапс по кружкам, закурил, пуская клубы густого дыма. Он, обхватив свою голову руками и упершись локтями в стол, стал в унисон к гармонике подвывать под нос эту мелодию. Я, видя, что подобное настроение меланхолии коснулось всех, также стал подпевать капитану. Мурлыкая себе под нос, из всей этой какофонии мы родили знакомую нам солдатскую песню.
В такой ностальгический момент Ганс достал из чемодана фотоаппарат и, прикрутив его к бревну, подпирающему наш трехслойный накат, поставил на автоспуск. Фотоаппарат зажужжал словно муха, придавленная к стеклу, и щелкнул в тот самый момент, когда мы подняли кружки со шнапсом. После чего, продолжая застолье, мы запели:
Возле казармы в свете фонаря Летят, кружатся листья сентября. Ох, как давно у этих стен Я ждал тебя. Я ждал тебя, О, Лили Марлен О, Лили Марлен Когда в окопе я от страха не умру, И русский снайпер мне не сделает дыру, И даже если я не сдамся в плен, То будем вновь крутить любовь С тобой Лили Марлен! С тобой Лили Марлен! Огонь ураганный о, Бог, помоги! Отдам я Иванам свой шлем, сапоги, Лишь бы они, разрешили взамен Под фонарем стоять С тобой стоять, моя Лили Марлен С тобой моя Лили Марлен. Что есть банальней смерти на войне? Что есть сентиментальней встреч при луне? Что есть округлей твоих колен? Моя любовь! Моя любовь, Лили Марлен!!!