Возлюбленный воин
Шрифт:
– Вы мне поможете?
Испанец вскинул бровь:
– Как?
– Я хочу покинуть Инверлейт.
Его брови поднялись еще выше.
– Так вот что вы замышляете! А говорили, что у вас ничего такого и в мыслях нет.
– Теперь есть. Мое присутствие опасно для всех, в том числе и для вас.
– И поэтому вы намерены принести себя в жертву?
Джулиана вспыхнула:
– Это не жертва. Я отправлюсь в богатую семью и выйду замуж за человека, выбранного для меня отцом.
– Ну разумеется! А почему я должен вам
– У меня есть драгоценности, и я готова отдать их вам.
Глаза Диего посуровели.
– Вы что, в самом деле полагаете, что я возьму ваши тридцать сребреников?
– О Боже! – Джулиана мгновенно поняла, что совершила ошибку. – Простите, но… Если вас не волнуют деньги, тогда, может, волнуют Маклейны? Вы должны сознавать, что мы оба подвергаем их опасности. Испанец в Инверлейте, – нет, двое испанцев непременно должны вызвать любопытство. Рано или поздно слух о нас разнесется по всей Шотландии. Патрика Маклейна любые расследования приведут к гибели.
– Эта свадьба… Вы действительно ее хотите?
Джулиана не знала, что ответить.
– Да, – наконец сказала она после некоторого колебания.
– Что ж, возможно. Но я здесь более свободен, чем вы, – признался Диего. – Чем, по-вашему, я могу быть вам полезен?
– Думаю, вы достаточно умны, чтобы найти способ помочь мне.
– И как потом вы собираетесь объяснить свое чудесное спасение? Каким образом дядя, команда и приданое – все пропало, а вы остались целы и невредимы?
– Корабль попал в шторм, а я выжила, потому что вы спасли меня. Кроме нас двоих, никто не выжил. Поверьте, мой отец щедро вознаградит вас.
– Я осужденный преступник.
– Этого никто не знает. Насколько мне известно, у гребцов были только номера, так что вы можете выдать себя за члена команды и назваться любым именем.
– А вы неплохо все продумали. Неужели вы настолько уверены, что я пойду вам навстречу?
– Нет. Если вы не согласитесь, я все равно убегу. Одна.
– Боже, какая смелость! Но вы так и не сказали, сеньорита, каким образом я могу помочь вам бежать.
– Кимбра предложила устроить пикник. Если бы вы сумели поехать в это же время на верховую прогулку…
– Хорошо, я подумаю на эту тему. – Диего замолчал, и его лицо сказало ей, что большего от него она сейчас не добьется.
– Благодарю. – Джулиана присела в реверансе.
– Не стоит, – холодно отозвался испанец. – Это безумный план, и к тому же вы просите меня совершить предательство…
Джулиана почувствовала, что Диего явно разозлился, но она не совсем понимала, чем именно вызвано его раздражение. Что теперь? Расскажет ли он кому-нибудь еще о ее планах? И что заставило его так рассердиться? А самое главное, с чего она взяла, что ему можно довериться и что он поможет ей бежать, а затем благополучно доставит в Лондон?
Глава 28
Выехав из Инверлейта, Лахлан скакал день и ночь, ведя вторую
И вот теперь Лахлану требовалась помощь этого страшного человека, дружба с которым носила довольно странный характер. Томас Чарлтон не испытывал особой нужды в шотландцах, но имел большую любовь к шахматам, а Лахлан, как не раз выяснялось, обладал настоящим талантом шахматиста.
Его лошадь, привезенная когда-то с границы как подарок Чарлтона – маленькое, неказистое с виду животное, – отличалась поразительной выносливостью и была способна пройти по бездорожью гораздо большее расстояние, чем лошади Северного нагорья. В свою очередь, лошадь, приготовленная Лахланом в подарок Чарлтону, была выведена Маклейнами, и, насколько Лахлан знал, Томас Чарлтон собирался скрестить обе породы.
Путешествие оказалось весьма трудным: когда Лахлан выехал из замка, начался дождь, который шел не переставая целых два дня, так что к моменту прибытия в Чарлтон-Тауэр Лахлан промок до нитки, продрог и чертовски устал.
Когда он подъехал достаточно близко к лагерю, часовые подняли тревогу и лишь потом, узнав его, открыли ворота.
Когда Лахлан спешился, вокруг него собрались почти все обитатели крепости, чтобы справиться о Кимбре; затем его провели к двери башни, которая ничем не напоминала изысканность и уют Инверлейта. В отличие от Инверлейта безопасность крепости зависела преимущественно от надежности массивных дверей и защитников наверху, в обязанность которых входило поливать головы атакующих кипящим маслом и закидывать их камнями.
Вскоре дверь башни открылась, и из нее вышел, прихрамывая, Томас Чарлтон. Он широко распростер руки, и Лахлан тотчас оказался в его медвежьих объятиях.
– Ну, как поживает моя Кимбра? – поглаживая бороду, спросил Чарлтон.
– Хорошо, как и Одра, – с улыбкой ответил Лахлан. Взгляд Чарлтона тут же перекочевал на лошадь, которую Лахлан держал под уздцы.
– Сменное животное? – осведомился он с горящими от алчности глазами.
– Да. И заодно подарок.
Чарлтон приблизился к лошади и похлопал ее по крупу.
– Отличный подарок. – Он вдруг прищурился. – Могу догадаться, что ты ждешь чего-то взамен.
Лахлан улыбнулся:
– Мне нужна информация.
– Что я люблю в тебе, Маклейн, так это что ты никогда не юлишь. Ладно, заходи, а кто-нибудь из моих парней позаботится о лошадках. – Чарлтон повернулся и повел гостя на самый верх башни.
Войдя в свое пестро обставленное жилище, Чарлтон с трудом опустился в кресло, после чего предложил сесть гостю.
– Нельзя мне было соглашаться на брак, – пожаловался он. – Мне нужен целитель.