Возмездие
Шрифт:
— Тихо, господин инженер, — предупреждает Карасев.
Но Кюнль повышает голос:
— Я требую объяснить…
Карасев коротким ударом сбивает инженера с ног.
— Я же предупреждал вас — тихо!
Кюнль лежит на полу и с ужасом смотрит на Карасева, на Гелену, спокойно стоящую возле окна рядом с Шумским.
Карасев молча поднимает Кюнля за ворот и тащит в ванную комнату.
— Что вам нужно? — испуганно хрипит Кюнль.
— Сейчас узнаете. Только ведите себя хорошо — и все будет в полном порядке. — Карасев обыскивает его, достает портмоне и вынимает документы. — Оружие есть?
— Нет…
Карасев открывает кран душа — зашумела вода. На секунду выходит из ванной, передает документы Кюнля Шуйскому и возвращается.
— Слушайте меня внимательно, Зигфрид. Вы должны понять, что так или иначе мы добьемся, чего хотим. Поэтому вам лучше правдиво и без канители отвечать на вопросы. Вы меня поняли?
— Да…
Входит Шумский.
— На этом динстаусвайсе [1] надо поменять фотографию.
— Рискованно. Здесь приметы, — пожимает плечами Карасев.
— «Глаза голубые, лицо овальное»… Сойдет, я думаю.
Карасев выходит, оставив двери открытыми.
— Вы работаете в ракетном центре Вернера фон Брауна? — спрашивает Шумский у Кюнля.
— Как вам сказать…
— Как можно точнее.
— Я работаю в конструкторском бюро фирмы «Сименс», мы выполняем заказы Брауна и, разумеется, отвечаем перед ним и особоуполномоченным — группенфюрером Вольфом… Что вы собираетесь сделать со мной?
— Это зависит от многих обстоятельств, в том числе и от правдивости ваших ответов, Кюнль. Для чего вы приехали в Краков?
— В командировку. На предприятия особой зоны «Величка».
— Цель командировки? Подробнее, Кюнль.
— Я должен выяснить причины, по которым ракеты взрываются в воздухе после старта. Есть предположение, что из-за саботажа на сборке ракет…
— Такой саботаж возможен?
— В принципе да. Небольшие отклонения в допусках — и при вибрации ракеты в полете…
На пороге
Шумский строго смотрит на Кюнля, но тот и без того умолк, как только вошла Гелена, и, вздохнув, отвернулся к стене…
А в коридоре, около двери в номер Кюнля, останавливается дежурный эсэсовец. Прислушивается. Из номера едва слышно доносится шум воды…
Краков. Гестапо. Вольф за столом внимательно слушает доклад Занге, стоящего у крупномасштабной карты Дембицы.
— Млынский вцепился в полигон, как мальчишка в рождественский пряник. И я полагаю, что если не сегодня, так завтра он предпримет попытку захвата ракет…
— У тебя все готово?
— Еще несколько часов — и ловушка захлопнется… Сигналом к общему выступлению будет взрыв установок в тот момент, когда Млынский решит, что они уже у него в кармане.
— Хорошо. — Вольф встал из-за стола и подошел к карте. — Только не тяните с полным окружением. Не тяните, Занге. Время работает против нас. Охрана объекта «Величка» усилена?
— Так точно, группенфюрер. Мышь не проскочит…
На въезде у ворот в особую зону охранники тщательно проверяют документы Шумского. Вернув документы, открыли ворота, и, как только машина проехала, один из них позвонил кому-то по телефону из будки КПП…
Машина проехала мимо складов, через железнодорожный переезд, неподалеку от которого стояло несколько пассажирских составов с красными крестами на вагонах, и остановилась у небольшого двухэтажного дома.
Рыжий высокий шарфюрер открыл дверцу машины и приветствовал Шумского:
— Хайль Гитлер!
Небрежно вскинув руку в ответ, Шумский прошел в здание.
Рыжий шарфюрер проводил его в кабинет, сам стал у двери.
— Нас предупредили из Берлина о вашем приезде, однако штурмбанфюрера Занге сейчас нет на объекте, и вам придется подождать…
Шумский повесил плащ и шляпу, прошел к столу.
— У меня слишком мало времени, чтобы ждать, шарфюрер, и слишком важное дело. Доставьте сюда документацию и позаботьтесь, чтобы мне никто не мешал!
Поколебавшись, шарфюрер вышел, оставив открытой дверь.