Возмездие
Шрифт:
Я оттолкнул пиджака от себя, он споткнулся и упал на пол, выронив пистолет. Оглядевшись, я заметил, что все вокруг смотрят на меня. Да, интересное зрелище: один из самых известных операторов компании, тот, чье лицо изображают на рекламе и рекрутерских плакатов, устроил конфликт с координаторами.
Нужно взять себя в руки.
Да пошло оно. Взять себя в руки, ага. Сейчас. Когда мой смысл жизни утерян.
До меня дошло. Спасти их нельзя. Но я по-прежнему могу добраться до этих ублюдков, найти такую возможность, получить это чертово дело,
Я могу вломиться в полицейский участок, взять кого-нибудь в заложники. Могу придумать еще что-то. Но это потом. Не сейчас. Сейчас мне нужно добраться до дома. Нужно убедиться, в том, что их действительно нет.
Сплюнув на пол, я двинулся в сторону выхода из аэропорта. На стоянке, как обычно, стояли таксисты, из тех, что работали с аэропортом. Можно, конечно, чуть подождать и вызвать другого, из сервиса, который принадлежит «почте.ру». Выйдет дешевле.
Но я решил, что сегодня не время экономить. Прошел через стоянку и махнул рукой одному из водителей: голубоглазому блондину, который показался мне смутно знакомым. На самом деле, выбора у меня не было — это оказалась единственная свободная машина поблизости. Другим пассажирам ведь тоже нужно было на чем-то отсюда уезжать.
— Федька, ты? — спросил он, когда я подошел ближе.
Сейчас я узнал его — Женя, один из охранников, с которым мы работали еще на складе, до того, как я пошел в операторы. И чуть не застонал. Сейчас мне как никогда подошел бы молчаливый незнакомый водитель. А этот ведь будет трещать без умолку. Но вариантов нет.
— Я, — сказал я. — Поехали. Стрелкова тринадцать.
— Багажник открыть? — поинтересовался он. Кажется, обиделся, что я не поздоровался.
— Нет, — я покачал головой. — В салон возьму.
Я открыл дверь и уселся в машину, бросив сумку на заднее сиденье. Женя уселся за руль, завел двигатель и погнал машину на выезд с территории аэропорта. Покидали ее многие, поэтому нам пришлось подождать.
Все это время мой бывший коллега молчал. Однако, когда мы выехали на проспект, все-таки не выдержал и спросил:
— А ты что это, Федька, в вояки подался?
— Да, — кивнул я.
Грубить людям зазря мне не хотелось, тем более, что мы всегда были в теплых отношениях. Оставалось надеяться, что он отстанет, если я буду отвечать односложно.
— И как там?
— Нормально. Жарко. Мухи. Воды нормальной нет.
— Однако, — он коротко хохотнул. — И это все?
— Все, — ответил я.
— А я вот в таксисты подался, тоже на месте не сижу. И, кстати, нормальная работа. Главное в «почту.ру» не идти, там жопа. Штрафы и все такое, плюс клиент всегда прав. И надо колесить везде, ехать, куда вызывают. А тут едешь от аэропорта, да к аэропорту, и все.
— Жень, — я все-таки не выдержал. — Помолчи, пожалуйста. Мне подумать надо.
— Случилось что? — спросил он.
— Не твое дело, — достаточно грубо заткнул я его.
Теперь мне надо найти ответ на один вопрос: что дальше? Для чего мне жить? Смысла больше
Может быть, сдасться? Убить себя прямо тут, в машине?
Я мог бы сейчас достать свой «удав», приставить ствол к виску и нажать на спуск. Мощности пистолета хватило бы на то, чтобы моя голова лопнула, словно переспелый арбуз. Если бы я когда-нибудь видел переспелый арбуз.
Только вот… Это полностью противоречило тому, как я прожил всю жизнь. Начиная с детства, я карабкался наверх, ведь мои стартовые условия не сильно-то отличались от остальных мальчишек, которые родились на городском дне.
Это продолжилось в ЧВК. Меня учили всему: стрелять, резать глотки, прятаться, передвигаться тихо, чинить машины и разминировать ловушки. Устраивать их, пытать и допрашивать людей и все прочее. И все это было нужно для того, чтобы выжить. Выжить и выполнить приказ любой ценой.
И я просто не мог так поступить. Это глупость.
Ладно. Сперва надо просто посмотреть. Позволить себе некоторое время плыть по течению. Посмотрим, куда оно меня выведет.
***
Женя довез меня до места, не проронив больше ни слова. Я заплатил по счету, после чего забрал сумку и двинул в дом. В свою квартиру на тринадцатом этаже. Мне по-прежнему не верилось, что меня никто не будет встречать. Впервые за последние шесть лет.
По дороге до лифта я так никого и не встретил. На этаже разошелся со смутно знакомым парнем, который жил в другой половине этажа, после чего прошел по коридору до нужной двери.
Я приложил ключ-карту к считывающему устройству, и створка сама собой отъехала в сторону. Свет над моей головой зажегся сам собой, сработал датчик движения. И диодная лампа, как мне показалось, горела гораздо тусклее, чем обычно, когда я возвращался.
«Как же я рада тебя видеть, родной!»
Никто и никогда больше не скажет мне этих слов. Это в прошлом.
Пожалуй, это я виноват. Если бы я остался здесь, если бы не поехал на этот чертов контракт, то смог бы защитить их. Или сейчас лежал бы в урне в соседней нише. Но это все равно лучше, чем-то, что произошло сейчас.
Пахло тухлятиной. Я вошел в комнату и увидел, что на электроплите стояла кастрюля, из-под крышки которой и разносился запах. Подошел ближе, открыл крышку и увидел, что почти всю кастрюлю занимает плесень. Вонь стала сильнее.
Сколько прошло времени? Я даже не спросил. Впрочем, запах нисколько не волновал меня, ведь в Африке я нанюхался и не такого. Это всего лишь протухший суп. Ни в какое сравнение не идет с вонью мертвеца, который несколько недель пролежал в канаве при африканских жаре и влажности. А если это массовое захоронение, и таких трупов там не один десяток? То-то и оно.