Возьми меня с собой
Шрифт:
— А кто именинник-то? — шепотом спросила ее Лера.
— Вон тот, маленький, который у окна в кресле сидит.
Лера с любопытством покосилась в сторону окна, где в облезлом, стареньком кресле развалился мелкий, похожий на муравья, мужичок в больших круглых очках. Он держался тише всех, выделялся среди пирующих неказистым видом и слабой комплекцией и меньше всего напоминал именинника.
Тем не менее, стол сразу же уважительно притих.
— Внимание, — густым басом произнес усатый брюнет, — сейчас очаровательная девушка…
— Лера, — подсказала за нее Анна.
— Так вот, девушка Лера скажет пару теплых слов нашему уважаемому Борису Трофимычу. Пожалуйста, просим!
Пристроившийся сбоку от Леры Антон услужливо плеснул в ее стакан коньяку. Она подняла импровизированный бокал.
— Я хочу выпить за вас, Борис Трофимович. За то, чтобы вам сопутствовал успех, и чтобы рядом с вами всегда были преданные друзья. — Лера обвела взглядом стол и прибавила с улыбкой: — Кажется, с последними у вас все в полном порядке.
— Верно, — серьезно и с достоинством ответил «муравей». — Большое спасибо, что заглянули к нам на огонек.
В его манере говорить чувствовалась скрытая сила и уверенность. Лера невольно задержала глаза на его руках: ладони были широкими, сплошь в синих, вздутых жилах, пальцы — короткими, будто обрубленными, с розоватой, изъеденной дезинфекцией кожей.
— Кушайте, Лерочка, — пригласил усатый, обнажая в улыбке металлические зубы.
— Это все наши девочки постарались — Любаша, Олюня, Кристиночка.
Он легонько ущипнул блондинку за тощий зад. Та взвизгнула и демонстративно отсела от него подальше.
— Ну, Кристя, — заканючил мужик, — ну не обижайся, вернись.
— Ни за что, Семен Никитич, — кокетливо выпячивала губки Кристя. — Ни в жизнь!
— Вернись, — бубнил усатый. — Вспомни, как мы с тобой на Новый год гуляли.
В самое ухо Лере что-то горячо и быстро шептал Антон. Лицо его было красным, как помидор, глаза блестели. В другое ухо Анна тихонько мурлыкала какую-то печальную мелодию без слов, привалившись к Лериному плечу.
Вечеринка явно перешла в последнюю, завершающую стадию. Каждый что-то говорил, не слушая соседа, в комнате было душно и стоял монотонный, непрекращающийся гул.
Лера попыталась освободиться от налегшей на нее Анны и одновременно отодвинуться от Антона, который ко всему прочему, стал хватать ее за коленки, но оба не обратили на Лерины попытки ни малейшего внимания.
Рассердившись, она резко встала и поймала на себе взгляд «муравья». Тот так и сидел в кресле, и глаза у него были абсолютно трезвые.
— Не обижайтесь на них, — посоветовал он спокойно. — Малость перебрали. Пройдет.
— Я и не обижаюсь. — Лера пожала плечами и уселась снова, но подальше от Анны и Антона, которые, потеряв опору в ее лице, теперь сидели прислонившись друг к дружке.
— Вы давно работаете в больнице? — спросил Борис Трофимович. — Я вас никогда раньше не видел.
— Четвертый
— У Анатолия Васильича?
— Да.
— Хороший мужик, — «муравей» одобрительно кивнул. — Знающий. Один из «старичков». Мы с ним со дня открытия клиники работаем. Любит молоденьких на работу брать, да только почему-то у него редко кто надолго задерживается. Вы замужем?
— Нет, — Лера недоуменно поглядела на него, — а почему такие вопросы?
— Так просто. Обычно такие женщины, как вы, редко бывают одинокими. В вас что-то такое есть… — он щелкнул пальцами, — не могу точно, сформулировать, но наверняка вам говорили об этом, и не раз. Это даже не красота, хотя вы, безусловно, красивы. Что-то другое. С вас хочется…
— Написать портрет, — резко перебила Лера.
О господи, как они все ей надоели! В конце концов, она врач, а не натурщица.
Борис Трофимович удивленно поднял бровь.
— Вас обидели мои слова? — мягко произнес он. — Почему?
— Потому что вы, увы, неоригинальны. И мне не нравится эта идея — позировать для портрета. Совсем не нравится!
— Странно, — будто самому себе, вполголоса проговорил «муравей», — любая женщина обрадовалась бы такой перспективе.
— Меня она не радует.
— Странно, — еще раз повторил хирург. — Значит, я ошибся. Принял вас, за другую. Что ж, прошу простить.
— Ничего, — смягчилась Лера и покосилась на уютно сидящих в обнимку Анну и санитара. — Пожалуй, нам надо идти.
— Посидите еще, — попросил именинник. — С вами интересно разговаривать. Вы не любите пить?
— Просто я с трудом пьянею. — Лера наконец улыбнулась.
— Тогда мы с вами коллеги по несчастью. Я вот тоже, к сожалению, остаюсь как стеклышко, в то время как мои друзья пребывают в чудесной отключке, — он кивнул на осоловевшего брюнета, удобно пристроившего голову на плече тощей Кристи. — Ваша подруга, я вижу, тоже не исключение из правил.
— Анна? Ей совсем немного надо.
— Вот видите, — «муравей» покинул кресло и пересел к Лере поближе, — я правильно угадал, что в вас есть что-то необычное. Просто по какой-то причине вы пытаетесь это скрыть. Может быть, боитесь, а может… просто разочаровались в чем-то. Поэтому и выдаете себя не за ту, кто есть на самом деле. Слишком напряжены, слишком обороняетесь.
— Глупости, — пробормотала Лера.
Очкастый был ей симпатичен. Он явно не собирался приставать и ухаживать, просто беседовал по-дружески, и многое из того, что он говорил, показалось Лере справедливым.
Действительно, разве такая она была раньше? До измены Ильи, до встречи с Андреем, до того, как связалась с Максимовым? Она тогда была совершенно другой, веселой хохотушкой, свободно и естественно ведущей себя в любой компании. И мужские комплименты ей только льстили, не вызывая никаких негативных эмоций. Но, видно, все это осталось в прошлом.