Возрождение, или Граната в руках обезьяны
Шрифт:
Но когда ее очень много, мы обрастаем жиром, нам становится трудно выполнять мелкую работу, не говоря о тяжелой, обрастаем грязью, и вот уже дно. Новому поколению приходится заново отстраивать, прикладывая тяжелую физическую силу, чтобы внуками снова овладела Лень.
Все-таки не пойму, что важнее – Работа или Лень?
Все завязано на Лени, сколько не работай, а красиво отдохнуть всем охота, ради этого и работаем!
ПАРАДОКС!
Вы скажете, умственный труд также не легок. Да, не спорю, чтобы разобраться в книге, мне понадобится вся жизнь, и то смогу ли я? КНИГА!!! Я бросил свои рассуждения и вскочил, мозг сверлила тревожная мысль, никак не мог славить ее за хвост. Как говорила Эуропа, надо хладнокровие… Стоп!
Утро. Подул северный ветер, пригнав холод. Я потянулся на мехах, холодок пробежался по коже отрядом мурашек. Накинул снова на себя шкуры, в мозгу пронеслось: «Вот и лень родимая, тут как тут», улыбнулся этой мысли. Книга! Вскочил на ноги, сделал немного приседаний, где Эуропа? Снова проспал, вот эта лень проклятущая.
Сняв кусочек мяса с вертела, пожевал, немного успокоился. Иду сейчас на охоту. Где это видано, чтобы девчонка приносила пищу, а мужчина в расцвете сил питался остатками? К вечеру достанем и книгу.
Взял стрелы, лук, длинный нож, вышел на тропу войны. Промотавшись за полдень, наткнулся на следы кабанов, обследовал, пришел к выводу, что здесь прошли свиноматка и три сеголетка. Вот это удача. Судя по следам, приходят они регулярно на окраину ржаного поля из ближайшего болота, по берегу заросшего густым ельником. С весельем на душе я летел в деревню за подмогой, подстрелить смог я и один, но одного поросенка, стадо уйдет. Труся легким бегом, обдумывал план засады, плохо, что ветер с поля, учуют, заразы. А место для засидки не посмотрел, во балда. Что делать, засмеют, поведу стрелков пугать кабанов. Осень, темнеет быстро, отложить на завтра, а сегодня ужинать, что девчонка принесет, смешно. С мыслями вслух незаметно прибежал к кузнице. Внутри деда не было, вдруг на глаза попалась жужжалка. Словно самого током шибануло, ИДЕЯ! Если мы ограждали себя от зверей, то почему нельзя оградить зверей от себя? Положил генератор в торбу, моток проволоки, лук и бегом назад.
Из болота вела одна единственная тропа, на ней я растянул проволоку с двух сторон и спереди, получился карман. Сзади проволоку опустил на землю, сам залег в густой ельник, стрелять он мешал, этого мне и не надо, все сделает жужжалка. Мелкий дождь, почти ледяшки, падал не переставая. Лежа в грязи, я проклинал свою сообразительность. Но вот и они наконец-то, блин, просчитался немного, следопыт хренов. По тропе шли отец, мать и пятеро детей, двое из них постарше на годик, что ни говори, примерная семья. Особого внимания заслуживает отец семейства, он, наверное, мой одногодок, да и ростом под стать, холка стояла дыбом, еще увеличивая рост. Хотя у страха глаза большие, а если не получится, куда бежать, ельник совсем молод, не залезть на него, убегать только помеха, чему быть, тому не миновать. Выждав, когда последний кабанчик зашел в загон, я отпустил согнутую ель, и та выпрямилась, натянув позади проволоку, преградив путь к отступлению. Сам вскочил на ноги, откинул шкуру с генератора, (молодец я, предусмотрел заранее) сел на сухую сторону и раскрутил генератор.
Заслышав шорох в ельнике, секач рявкнул на своем языке, и свиньи по команде рванули в стороны, наткнувшись на провода, попадали замертво, пригнув ее к земле. Вепрь перепрыгнул через сородичей, только взвизгнул пару раз, ток по мокрой земле успел достать его, но не остановить. Еще прыжок – и достанет меня. Нет – ноги, немного парализованные током, подкосились, и он зарылся в трясину. Воспользовавшись неожиданным пленом, я запрыгнул ему на спину, обхватив ногами тушу, правой рукой за шею, левой орудуя ножом, старался достать сонную артерию. Вроде и ножичек немал, но шею пришлось пилить долго, чего не входило в мои планы, решил немного себя обезопасить и провел ножом через весь лоб, повредив ему глаза. Секач
Немного погодя встал, отряхнул грязь, бока разорваны об ельник, раны сильно кровоточили, голова пухла от боли, еле переставляя ноги, поплелся домой.
В деревне что-то случилось, люди бегали с факелами, криков не слышно, может, ищут меня, хотя вряд ли, не в первый раз оставался в лесу на ночь. Ускорил шаг. Все суетились возле землянки Следопыта.
– Что случилось?
– Ничего особенного, Следопыт жену застукал с любовником.
Воины заржали, как кони.
– Представляешь, он с женой стругает себе следопытиков, и вдруг вваливается он прямо на них, третьим захотел.
Снова рогат.
– А любовник, слава богу, три центнера поди, с трудом успокоили. Ха-ха.
– Кто он, я таких и не знаю? – оторопело спросил я.
– Из леса наведался, щас тащить будем.
Меня раздирало любопытство, забыв про боль, шагнул поближе и… на свет факелов вытащили моего кабана. Ослепленный раной, он влетел прямо в землянку, проломив дверь.
– Во дичь обнаглела, из леса прибежала, сама себя прирезала, жаль, хворосту не прихватила. Ха-ха.
– Смотри Следопыт, чтоб через девять месяцев следопытики с пятачками не появились.
– Архимед, и ты дождешься, если ночевать не будешь, заглянет кто-нибудь до Эврики опыты проводить, – вставил Донжуан.
– Она не Эврика, ее зовут Эуропа, – поправил я.
– Может, и Эуропа, но у нее еще та опа, – вставил воин.
Я вспылил и бросился с кулаками.
– Не кипятись, с Эврикой сам будешь проводить опыты, а что фигурка у нее загляденье, так радуйся. Поздравляю, когда свадьбу празднуем? – направил гнев в другое русло Донжуан.
Несмотря на дождь, собралась вся деревня. Подошел дед.
– Твой трофей устроил переполох? – едва взглянул на меня, догадался Мастер.
– Мой, – устало произнес в ответ.
Ноги так и подкашивались.
– Где ты его подрезал? Стрел не вижу. С одним ножом ходил? – удивился Следопыт.
– Не, на болоте жужжалку расставил, а этого не взяло, он на меня, чудом выжил.
Выслушав рассказ, дед распорядился послать на болото мужиков освежевать туши, сам принялся сдирать шкуру с кабана.
– Подожди немного, внучек, вместе пойдем.
Толпой минут через десять от кабана и след простыл, разделили на части, мне вручили целый окорок, в другую руку шкуру. В таком виде, как герой, я появился в дверях землянки.
Эврика, тьфу, Эуропа, (наоборот вроде красивее звучит, ладно, позже разберусь) завидя меня с трофеем, всего в ранах, засияла от радости, эффект получился ошеломляющий. Дед, старый плут, затерялся по дороге, сославшись на подвернутую ногу.
Смуглянка быстренько приняла окорок, отрезала кусок и нацепила на вертело, шкуру развесила над костром мездрой к огню для просушки. От нахлынувшего теплого воздуха, приправленного ароматом жареного мяса и прогретой шкуры, перед глазами все поплыло, и я осунулся на землю. Эуропа подтащила меня ближе к костру, зачерпнув пригоршни воды, раз за разом подносила к моим губам. Нежное прикосновение ее рук вернуло из небытия, я открыл глаза и встретился с ее взглядом. Предо мной открылась бездна глаз, там, в глубине, светилась яркая звезда, завораживая мягким ровным светом, согревая мое бренное тело, манящая в свои бесконечные дали, словно распахнул свои объятья необъятный космос.