Возрождение, или Граната в руках обезьяны

Биратко Василий Федорович

– Послушайте, у нас есть топоры и пилы, мы можем строить из стволов дерева! – едва не срываясь на крик от радости, сказал я.

– Как?

– Не знаю, но делаем мы крыши для землянок, тока надо для стен их вкопать вертикально, – снова нахлынула грусть по друзьям, и я повернулся на другой бок, от костра.

– Архимед, помоги, чего разлегся? – толкнула в бок смуглянка.

– Отстаньте, я в печали, почему не отпустили меня с ними? – проворчал я.

– Не трогай, пусть зализывает раны, псих-одиночка, – подколол дед.

Я

снова предался созерцанию их общения. Эврика сорвалась с места и убежала на улицу, через пару минут вернулась с охапкой хвороста, странная, в землянке и так жара. Нет, хворост пошел не по назначению. Нарезав его короткими колышками, они принялись складывать домик то шатром, то шалашом, что-то не выходило, затихли. Вот и решение, девчонка-смышленка сложила квадратом так, что концы палочек торчали в стороны, затем с дедом взяли ножи и сделали ямки на концах. Сложили снова домик, щелей меж бревен не было!

Дед, общаясь с Эврикой, сам помолодел, а когда расщепили импровизированные бревна и уложили доски шалашом вместо крыши, не выдержал и расцеловал ее. Я втихаря радовался за них, со стороны получалось так просто, пораскинув мозгами. И что нам стоит дом построить? Неужто тяжело было додуматься раньше? Топоры лет двадцать, как куем. За повседневными заботами, в борьбе за выживание некогда и подумать об удобствах, теперь появилось немного свободного времени, и идеи поперли одна за другой. Племя Эврики знает о домах из камня, мы об обработке металла, северное племя о солении, еще парочку племен со своими знаниями – и вновь станем, как древние, писать книги. Стоп. Книги! Эврика! Да-да, Эврика! Не знаю, что это значило в древности, но у меня все вместе – восторг, идея и девушка!

– Эврика, – дрожащим голосом окликнул ее.

– Что случилось? – ощутила мою тревогу смуглянка.

– Ты говорила, что твоего отца звали Грамотеем, за что?

– Умником. Он учил детей знаниям.

– Нет, что-то не то, что ты сделала на заднице у варвара?

– Написала букву «Э», Эуропа значит.

– Точно! Ты умеешь писать, а также и читать, верно?!

– Не знаю, наверное, умею, давно это было, да и то, что отец писал.

Я подхватился, грусть-тоска вмиг улетучилась, покопавшись в углу, достал металлический ящичек.

– Что там? – с не меньшим волнением спросила она.

– Книга!

– Книга? Настоящая? Ни разу не видела. Откуда?

– Бабушка нашла, ценою жизни, – опечалился я. – А как ты училась читать, если не по книге?

– Меня отец учил писать на мягкой глине. Он до нашествия рептилий описывал историю на пластинках и обжигал в печи. А до него это делал его дед. У нас полдома было занято ими там, на берегу Рымского моря.

Осторожно достал книгу, аккуратно разложил на колоде. Девчонка дрожащими пальчиками раскрыла ее, проведя по странице, нашептывала про себя еле слышные звуки. Прошла, казалось, вечность, и Эврика подняла голову,

слезы лились струйками с глаз.

– Я ничего не понимаю, – словно гром с ясного неба, прозвучал приговор.

– Как ничего?

– Не знаю. Буквы почти все знакомые, но слова не понимаю, – еще сильнее разревелась, как дитя, Эврика.

– Тише, успокойтесь, молодежь, я же вам рассказывал, согласно легенде, в древнейших из древних имелось много языков, вот оно, подтверждение. Если хорошо присмотреться, возможно, найдется и общее, как у нас с Эврикой.

После этих слов у меня все потухло, и я обмяк, как тряпка, закрыл книгу.

– Подожди, вот здесь, – глядя на обложку, остановила меня умничка. – Если немного изменить пару букв, то получим…

Она медленно провела пальцем по слову «Гicторыя», на песке пола начертила другое слово с обложки «Historia», заменила «Г» на «Н».

– Получается, эта книга по истории!

– Ну Эврика, настоящая Эврика! – с восторгом произнес я. – А ты сразу в плач. Давай дальше поищем.

– Что такое настоящая Эврика?

– Ну это так, сорвалось от восторга, – оправдался в ответ, ну не говорить же ей о жене для опытов. – Давай еще поищем.

– Ага, здесь на картинке много людей и слово «кампанiя», и на нашем языке «kompani» значит группа.

– Погодь, если написать наши буквы в столбик угольком, а напротив древнейшие, которые мы заменили, то получим перевод.

– Ух ты, теперь и ты настоящий Эврик! – ошарашила девчонка.

Дед упал на бок и зашелся со смеху. Я готов провалиться на месте.

Эврика улыбнулась, не понимая, и написала, буква «Г» – это «Н», «П» – «Р».

– Буква «С» имеет разный звук, «ц», «к» , «с», смотря где стоит.

Денно и нощно мы погружались в книгу. Так летели дни напролет, многие слова расшифровали, но толку маловато, вроде правильно подставляли буквы, читали слова, и все тщетно – на нашем языке они ничего не значили. Много слов подобрали по картинкам. По предмету и его предназначению подбирали действия, затем эти действия подставляли к другим предметам. Так немного увеличили словарный запас знания белорусского языка.

– Еще бы книг с картинками побольше нам, – с горечью произнес я.

– Вряд ли, надо знать ключевые слова, особенно слова действия, а не название предметов, на которые указывают твои рисунки.

– Ладно, будь по-вашему, придется идти в пещеру, где бабушка нашла книгу, – как божьи слова прозвучали над головой голосом деда.

Я был без ума от счастья, обхватил деда и расцеловал.

– Задушишь, медведь косолапый, – чуть дыша, прошипел Мастер. – Но это будет по весне, сейчас под снегом бесполезно искать.

– Ну и кто ты будешь после этих слов? – пробурчал я.

– Опять ссоритесь, сколько можно? – заступилась за деда Эврика.

Джон.