Возрождение, или Граната в руках обезьяны

Биратко Василий Федорович

Зима выдалась суровой, снегом завалило все вокруг. Наше селение напоминало чистое ровное поле, сизый дымок струился из-под снега, указывая местонахождение жилищ. Словно многоголовый дракон раскинул головы в стороны, спал, покрытый белоснежным покрывалом. Иногда из-под снега, словно суслики из норы, появлялись люди. Они гуськом спускались к незамерзающему роднику или шли по протоптанной тропинке в лес за хворостом. Странная картина представлялась постороннему наблюдателю, из-за высоких сугробов виден был только хворост, перемещающийся сам по себе.

Охотники на плетеных снегоступах чинно вышагивали, не проваливаясь.

Зато как неудобно нести добычу, имея увеличенный вес, если провалишься, то вылезти с огромной обувью сущая проблема. Крупную дичь приходилось отпускать, не дотащишь, порой, бывало, завалишь лося, пойдешь за помощью, а за это время волки растерзают всю тушу, остатки унесут в логово.

– Жаль, Спаса нет с нами, он нам бы такие дороги топтал, – вспоминали о зубре за костром вояки.

На днях пропал Джон, охотники часто пропадали на недельку-вторую, но это летом, зимой больше суток опасно, хищник ходит голодный и мороз.

– Поищите, други-воины, своего собрата. Трое суток отсутствует в селении, не случилась ли беда? Надеюсь, жив еще, и помощь ваша окажется вовремя, – с такими напутствиями старейшина отправил отряд на поиски Джона.

Ближе к вечеру отряд явился, не запылился.

Джон, выслеживая стаю косуль, в ельнике наткнулся на раненого лосенка. Поодаль снег окрасился кровью, видно множество волчьих следов, по-видимому, мать-лосиху разорвала стая и растащила кто куда, молодого нашел старый волк-одиночка, который бродил за стаей, подбирая остатки. Привести в исполнение закон природы не успел, помешал появившийся невовремя Джон, спугнул его. Охотник присел, достал нож, все равно не выживет. Лосенок был не очень крупный, видно, родился не весной, как обычно, а ближе к концу лета. Когда провел по бархатистой шерстке рукой, теленок поднял голову и положил морду в ладонь, прося защиты. Дрогнуло сердце воина, в сознании перед глазами всплыла картинка резвившегося Спаса, только в беде его смогли приручить. Прощупал все кости, осмотрел раны, все вроде несерьезно, видно, клыки у отшельника изрядно обломались. Разрезал рубашку на полосы, перевязал раны, помог ему встать на ноги. Не спеша, протаптывая тропу, а где и разгребая снег снегоступами, процессия двинулась в обратную дорогу. Лосенок то ли узрел заботу и доброту человека, то ли оказался в безвыходной ситуации, шатаясь, неловко переставляя ноги, плелся сзади. К вечеру Джон подстрелил волка, шедшего следом, наверняка его добыча. Достал стрелу и снял шкуру хищника, на морозе самая ценная вещь.

Наутро лосенок не поднялся, пришлось уложить на шкуру врага, привязать к ней веревки и тащить за собой.

– Во блин, везет же мне, они на Спасе верхом приехали, а мне приходится на себе везти, – с улыбкой на лице выругался воин.

Обессилев в край, самому добычей впору становиться, вышел в поле. На другом конце деревня, сил нет, бросить нельзя, позади послышался вой стаи.

– Влип, напрасны все старания (дальше последовали слова для особых случаев). Врешь, не возьмешь, – словно матерый волк, взвыл Джон, сотрясая басом снег с ветвей.

– Правильно говоришь, – послышалось в ответ.

Следом на опушку вышли друзья-односельчане.

Спустя неделю к лосенку вернулись силы, привык к угощениям, он сам залезал во все землянки по очереди, выгнать практически невозможно. Бегает по жилищу, как дома, разрушая порядок и спокойствие, приходилось выманивать хлебом.

Зимой совет старейшин собирали редко, но Светлич в свете последних событий не преминул толкнуть речь.

– Воины,

все вы видели, на что способен зубр. Обязываю вас по возможности с весны приводить телят лося. Пора заняться одомашниванием зверя, как нарисовано в книге древних. Племена наши возрастают, и охотиться приходится чаще, и уходить дальше за непуганным зверем. Имея ездовых животных, мы сможем дальше исследовать территории, вдруг еще есть племена, где сохранился разум? Недавно пришедшая к нам Эврика принесла умение читать и посмотрите, что она с Мастером Сталь придумала: наподобие их каменных домов строить деревянные.

Он достал макет дома, изготовленного Эврикой, и пустил по рукам.

– Вот как просто, и никакой сырости, вечный враг здоровья. С весны по возвращению Спаса приступим к строительству новой деревни. Жду предложений, в каком месте расположимся, это будет поселение на века. В развитии ремесла также необходима сила зверя.

Покидали совет шумно, обсуждая услышанное. Охотники, отдельно собравшись, горячо спорили, как лучше отловить молодняк.

Как-то раз, помогая деду ковать скобы для будущих домов, я зацепился за проволоку и вырвал провода из жужжалки. Принес домой, усевшись поудобнее, открутил крышку, и в глаза бросились знаки (+), (-).

– Где-то еще я это недавно видел? – озадачил себя.

– Это? Здесь, – хлопнула себя по груди Эврика.

– Хватит прикалываться.

– Да здесь же, говорю, – и с этими словами она сняла амулет, подаренный мною.

– О балда, забыл, я и не придумал, для чего он. Давай скоренько.

– Осторожно, не разбей.

– Не боись.

Провода оказались толстоватыми, чтобы прикрутить, просто прижал штырьки рукой, другой медленно покрутил за ручку – ничего.

– Эврика, ну-ка, крутани, трудно удержать провода одной рукой.

Со страхом в глазах она резко дернула ручку. Произошла вспышка, почудилось, будто молния ударила в землянку, не хватило раската грома. Мы с Эврикой сидели, как слепые котята, боялись шелохнуться, постепенно зрение вернулось, с ним и дар речи.

– Что это было? – дрожащим голосом спросила Эврика.

– Свет молнии. Ты сильно крутила?

– Не знаю, просто оперлась, я боялась.

– М-да, всем весом, наверное, спалила. Дубль два, крути еще, тока начинай медленно.

– Боюсь.

– Прекрати, это не опаснее, чем Задира, может, ты и не дралась с варваром? – надавил на мозоль девчонке.

– Вот еще, я правда дралась, держи свои провода, – зло крикнула на меня.

Приложил, и снова медленно Эврика за вертела генератор – ничего, немного быстрее – и о чудо, вспыхнул свет, яркий, ровный, не слепящий. Эврика снова отпустила ручку, свет погас.

– Крути, она не кусается, – весело подбодрил ее.

Снова вспыхнул свет. Эврика крутила, заливаясь смехом. О бабы, доверь богу молиться, так она и лоб расшибет, блеснула молния, и тьма покрыла землянку, не заметила, как раскрутила жужжалку на большие обороты.

– Что у вас горит? – в дверях стоял, запыхавшись, Мастер Сталь.

Мы, перебивая друг дружку, рассказали о Великом Свете.

– Ну продемонстрируйте.

Сколько не крутили, свет не появлялся.

– Сожгли, – констатировал факт я.

– Я не хотела давать тебе амулет, теперь он черный не красивый, – не обращая внимание на мой факт, смуглянка примеряла светлячок на груди.

– Сама виновата, крутила как бешеная, дура.

– Сам дурак, послушала идиота.

– Успокойтесь быстро. Так это светилась эта штучка, интересно. Я думал, пожар.