Возрождение тьмы
Шрифт:
Теория подсказывает, что в таком случае лучше перестраховаться. Он позаботился о том, чтобы поиски сорок шестой марки "Вистуло" заняли целых пять минут. В конце концов, повеселев и рассыпавшись в любезной благодарности, он остановил свой выбор на "Кибшее-48". Бармен направился к двери, мысленно пожелав себе удачи, Хэн последовал за ним.
Ландо стоял на том же месте возле бара, где Хэн оставил его, руки были на стойке, мышцы лица напряжены. И не без причины. В нескольких шагах позади него с рукой на рукоятке бластера была Айринз.
— О,
Невинность взгляда не сработала.
— Не все так уж забавно, — ядовито изрекла Айринз. — Сена поручила мне не спускать с вас глаз. Вы получили то, зачем явились сюда?
Хэн поглядел на Ландо, тот ответил незаметным кивком.
— Думаю, да, — ответил он.
— Рада слышать. Теперь марш на выход.
Хэн протянул бутылку "Кибшея" бармену.
— Сохраните ее, — сказал он, — похоже, выпивка откладывается.
Снаружи их поджидал пятиместный наземный многоскоростник.
— Залезайте, — сказала Айринз, двинувшись к задней дверце машины.
Хэн и Ландо подчинились. В салоне в одном из пассажирских кресел в какой-то несвойственной ей позе неприступности сидела Сена Леквольд Мидейнл.
— Джентльмены, — сказала она авторитетным голосом, как только они вошли, — прошу садиться.
Хэн опустился в одно из кресел и повернулся лицом к ней.
— Уже время обеда?
— Айринз, садись за управление, — сказала Сена, проигнорировав его вопрос. — Покатай нас по лагерю, мне все равно где.
Айринз молча проследовала в переднюю часть машины, двигатель заработал, и они отправились кататься.
— Недолго вы пробыли в своем номере, — сказала Сена Хэну.
— Не припомню, чтобы сенатор говорил что-нибудь о нашем домашнем аресте, — возразил Хэн.
— Он действительно не говорил, — согласилась Сена. — С другой стороны, надлежащим образом воспитанный гость должен бы знать, что лучше не бродить без сопровождающего по охраняемой территории.
— Приношу извинения, — сказал Хэн, стараясь придать тону голоса саркастический оттенок. — До меня не дошло, что ваша винная кладовка засекречена. — Он посмотрел в окно. — Если вы решили доставить нас обратно в номер, то дорога выбрана неправильно.
Сена некоторое время изучающе разглядывала его лицо.
— Я собираюсь попросить вас об одолжении.
Этого Хэн никак не ожидал от нее, и ему потребовалось не меньше секунды, чтобы вновь обрести дар речи.
— Какого рода одолжение вы имеете в виду?
— Я хочу, чтобы вы поговорили от моего имени с Мон Мотмой. Попросили бы ее и Совет пригласить сенатора Бела Иблиса присоединиться к Новой Республике.
Хэн пожал плечами. Не для этого ли их с Ландо затащили сюда?
— Вам не требуется специальное приглашение, чтобы вступить в Альянс. Достаточно связаться с кем-нибудь из Совета и предложить свои услуги.
Щека Сены дернулась.
— Боюсь, что в случае с сенатором это будет совсем не просто, —
Хэн бросил на Ландо хмурый взгляд.
— Как? — воскликнул он, тщательно контролируя тон голоса.
Сена вздохнула и, полуотвернувшись, поглядела в боковое окно.
— Это произошло очень давно, — сказала она, — еще до того, как различные боровшиеся с Империей группы Сопротивления формально объединились в Альянс. Вам что-нибудь известно об этом периоде истории?
— Только то, что есть в официальных архивах, — сказал Хэн. — Мон Мотма и Бэйл Органа с Алтераана собрали вместе три самые большие группы и убедили их образовать Союз. После этого он стал расти, как снежный ком.
— Вы слышали, как называлось первое соглашение?
— Конечно. Оно называлось Кореллианским Догово… — Хэн запнулся. — Кореллианский Договор?
— Да, — кивнула Сена. — Сенатор Бел Иблис, а вовсе не Мон Мотма убедил встретиться — эти три группы Сопротивления, чтобы выработать соглашение. И даже более того — он дал им гарантию безопасности.
Долгую минуту в салоне слышался только гул репульсорных подъемников.
— Что произошло? — задал наконец вопрос Ландо.
— Не вдаваясь в подробности, Мон Мотма принялась перехватывать инициативу, — сказала Сена. — Сенатор Бел Иблис был много лучшим и стратегом, и тактиком, чем она, даже лучше многих генералов и адмиралов Альянса тех первых дней. Но она обладала даром вдохновения, умением заставить работать вместе не похожие друг на друга группы и расы. Мало-помалу она стала своего рода самым заметным символом Повстанцев, а Органа и сенатор все более отодвигались на задний план.
— Для такого, как Иблис, с этим было трудно смириться, — пробормотал Ландо.
— Да, было не без этого, — сказала Сена. — Но вы должны понять, что не только ущемленное самолюбие заставило его отказаться от своей поддержки. Бэйл Органа имел сильное сдерживающее влияние на Мон Мотму — он был из тех немногих людей, которых она уважала и которым достаточно доверяла, чтобы не обходить их вниманием. После его гибели во время нападения Звезды Смерти на Альтераан фактически не осталось никого равного ей по положению, кто мог бы урезонить ее. Она стала замыкать на себя все большую и большую власть; и сенатор начал подозревать, что, сбросив Императора, она метит на его место.
— Поэтому он вышел из Альянса и начал собственную войну против Империи, — сказал Ландо. — Ты что-нибудь знал об этом, Хэн?
— Никогда не слыхал даже шепотка. — Хэн отрицательно мотнул головой.
— Меня это не удивляет, — сказала Сена. — Стали бы вы объявлять о дезертирстве такой заметной фигуры, как сенатор? Особенно в разгар войны?
— Вероятно, нет, — признал Хэн. — Полагаю, единственное, чему стоит удивляться, что подобно вам от Союза больше не отошло ни одной группы. Мон Мотма прекрасно умеет переубедить, если ей этого хочется.