Возрождение тьмы
Шрифт:
— Леди Вейдер, — раскатисто мурлыкнул голос у нее за спиной.
Лея вздрогнула от неожиданности.
— Добрый день, Майтакха, — сказала она, повернувшись и официально раскланявшись с ногрийкой, — надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Слабости не ощущаю, — ответила та.
— Это хорошо, — сказала Лея, чувствуя, что говорит неубедительно.
Майтакха ответила ей не настолько невежливо, чтобы можно было обратить на это внимание, но достаточно ясно дала понять, что не считает свое положение выигрышным и знает, что ее семью ожидает бесчестье, а возможно, и смерть,
— Ваши планы… — поинтересовалась Майтакха. — Как они продвигаются?
Лея взглянула на Чубакку.
— Мы продвигаемся вперед, — сказала она. Это достаточно правдивый ответ, по крайней мере в определенном смысле; исключение всех рассмотренных ими до сих пор возможностей можно квалифицировать как продвижение вперед. — Хотя до окончательного варианта еще далеко.
— Да, — сказала Майтакха. Она поглядела в сторону домов на холмах. — Ваш дройд проводит много времени с другими машинами.
— Для него здесь нашлось не так уж много дела, как мне представлялось, — сказала Лея. — И вы, и многие ваши люди говорят на интерлингве лучше, чем я думала.
— Великий Адмирал хорошо обучает нас.
— Так же, как это делал мой отец лорд Дарт Вейдер до него, — напомнила ей Лея.
Майтакха помолчала.
— Да, — согласилась она с неохотой.
Лея почувствовала пробежавший по спине холодок. Установление эмоциональной дистанции между ногри и их бывшим лордом стало бы первым шагом в злоупотреблении доверием.
— Скоро они закончат обработку этого участка, — сказала Майтакха, махнув рукой в сторону работающих дройдов. — Если они управятся в ближайшие десять дней, мы сможем сделать посадки в нынешнем сезоне.
— Дополнительной земли будет достаточно, чтобы обеспечить себя? — спросила Лея.
— Это поможет. Но для самообеспечения недостаточно.
Лея кивнула, ощутив новую волну разочарования. Схема действий Империи выглядит не только вопиюще безнравственной, но еще и циничной: заботливо регулируя весь процесс обеззараживания, они могут удерживать ногри на последней кромке зависимости неопределенно долго, не давая им никаких шансов перешагнуть эту черту. Но чтобы доказать это…
— Чуви, ты хорошо знаком с устройством дройдов-обеззараживателй? — внезапно спросила она. Эта мысль приходила ей и прежде, но она никогда не продумывала ее до конца. — Достаточно ли хорошо, чтобы оценить, сколько времени у находящихся сейчас на Хоногре дройдов займет обеззараживание всей его поверхности?
Вуки утвердительно громыхнул и тут же принялся выдавать соответствующие цифры — она поняла, что он тоже задавался этим вопросом.
— Не нужен мне сейчас всесторонний анализ, — прервала Лея поток его оценок, экстраполяции и упоминание правил большого пальца. — Ты уже подвел черту?
Он подвел. Восемь лет.
— Понимаю, — прошептала Лея, в сплошном мраке возникла короткая вспышка надежды. — Все это было начато еще в разгар войны, не так ли?
— Вы по-прежнему
— Я знаю, что он обманывает вас, — возразила Лея. — Просто не могу доказать это.
Майтакха очень долго молчала.
— И что же вы будете делать?
Лея сделала глубокий вдох и сильно выдохнула.
— Мы должны покинуть Хоногр. Это означает — прорваться в космопорт Нистао и украсть корабль.
— Это не составит труда для дочери лорда Дарта Вейдера.
Лея поморщилась, думая о том, как Майтакха без особых усилий подкралась к ним минуту назад. Охранники в космопорту моложе и гораздо лучше тренированы. Эти люди, должно быть, были изумительными охотниками до превращения их Императором в его личные механизмы для убийства.
— Украсть корабль будет нетрудно, — сказала она Майтакхе, вполне осознавая, насколько важно для нее вести себя здесь честно. — Трудность, заключается в том, что мы должны захватить с собой Хабаруха.
Майтакха на мгновение оцепенела.
— О чем вы говорите? — прошипела она.
— Это единственный путь, — сказала Лея. — Если оставить Хабаруха имперцам, они заставят его рассказать обо всем, что здесь произошло. И когда это случится, и он, и вы умрете. Возможно, вместе с вами и вся ваша семья. Мы не можем этого допустить.
— Тогда вы сами окажетесь перед лицом смерти, — сказала Майтакха. — Охрана не позволит просто так освободить Хабаруха.
— Я знаю, — ответила Лея, остро осознавая, что носит в себе еще две маленькие жизни. — Но мы должны пойти на этот риск.
— Такая жертва не добавит нам чести, — чуть ли не злобно возразила пожилая ногри. — Род Кихм'бар не сможет вписать ее в историю. И ногри долго не будет хранить ее в памяти.
— Я не собираюсь завоевывать этим хвалу ногрийского народа в свой адрес, — вздохнула Лея, внезапно осознав, как она устала биться головой о непонимание иноплеменных народов. В той или иной форме она, похоже, занимается этим всю свою жизнь. — Я иду на это, потому что устала от гибели разумных существ из-за моих ошибок. Я просила Хабаруха доставить меня на Хоногр, и то, что случилось, — целиком на моей совести. Я не могу просто сбежать и оставить его на растерзание жаждущему мести Великому Адмиралу.
— Наш лорд Великий Адмирал не имеет обыкновения жестоко обращаться с нами.
Лея повернулась к Майтакхе и посмотрела ей прямо в глаза.
— Однажды Империя уничтожила из-за меня целый мир, — тихо сказала она. — Я не хочу, чтобы это случилось вновь.
Она еще мгновение молча смотрела в ее глаза, затем отвернулась; разум содрогался, раздираемый борьбой мыслей и эмоций. Правильно ли она поступает? Она несчетное число раз рисковала жизнью, но всегда ради товарищей по Сопротивлению и цели, в которую верила. Поступать точно так же ради слуг Империи — пусть даже обманом вовлеченных в эту роль — нечто совершенно иное. Чубакке это совсем не нравится; ей это ясно по его настроению и тому, как официально он держится. Но это его дело, он руководствуется собственным пониманием чести и пожизненной преданности, в которой присягнул Хэну.