Возвращаться – плохая примета
Шрифт:
– Итак, подруга погибшей взяла отпуск и пропала. Как это следует понимать? Она уехала, взяла что-то из вещей? Ты был у нее на квартире?
– Был, – пробурчал Перцев.
– И что?
– Никого нет дома.
– Ух ты! А вещи все на месте?
– Так я внутрь не заходил, Сергей Иванович. Соседи сказали, что давно ее не встречали. Как уезжала или уходила, не видели. С вещами или без, тоже! Родственников у нее тут нет.
– А где есть? В отделе кадров «Факела» имеется информация?
– Никак нет! – Перцев даже из-за стола полез, заметив, какой яростью
– Ага… – Сячинов замолотил пальцами по столу. Думал недолго, глянул проникновенно на Арину и спросил: – Что скажешь, Ариша? Можем мы поиметь еще один труп молодой женщины, а?
Она прокашлялась, нагнула голову, чтобы не видеть, как криво ухмыляется в ее сторону Сашка. И сказала так, как есть:
– Думаю, нет.
– Почему? Мне важно знать твои соображения, Ариша. – Сячинов сделал над собой видимое усилие и ободрительно улыбнулся.
Перцев в этом месте издал звук, как таракан шипящий. Она их, правда, никогда не видела, слышала лишь о них. Но почему-то сразу показалось, что шипеть они должны так же вот: гневно и саркастически.
– Думаю, что девушка просто сбежала, испугавшись информации о беглом преступнике.
– Это ты про Ветрова? – Сячинов нетерпеливо приподнял зад со своего места и замотал руками в воздухе, как вентилятор. – Давай, давай, не томи, Воробьева! Почему так думаешь?
– У меня есть основания полагать, что Митина Алла имела роман с Ветровым. В тот короткий период, пока он работал на их предприятии.
– Пять дней-то! – фыркнул недоверчиво Перцев. – Ты же сама мне говорила, что…
– Мне неважно, что я говорила вам, Александр, – подчеркнуто вежливо перебила его Арина, правда, таким ледяным тоном, что и Сячинов поежился, снова усевшись в свое кресло. – У меня, повторюсь, есть сведения, что у Аллы был роман с неким человеком, с которым она какое-то время встречалась, а потом все больше общалась с ним по телефону. На свидания она не ходила. И мужчину этого предположительно звали Василий. Мать погибшей пару раз слышала это имя в телефонных разговорах дочери. Ветрова зовут так же. Если учесть, что…
– Да понял я! – махнул в ее сторону рукой Сячинов и задумчиво проговорил: – То есть ты все же склоняешься к версии, что это он ее убил?!
– Получается так.
– А за что?! Мотив?! – заорал Перцев так, что и Арина, и Сячинов вздрогнули. – Зачем ему убивать девушку, которая его любила, которая с ним трындела по телефону регулярно? И которая сидела дома и, получается, ждала его?! Зачем??? И как тогда быть с твоей версией, что не он убил семью из четырех человек, а?! Ты же сама себе противоречишь, Ирка!!!
Это вот свойское Ирка добило ее окончательно. Она вскочила с места и, забыв совсем, что они не одни, зло выпалила, нацелив палец в перцевскую лысину:
– Я вам не Ирка, первое, господин Перцев! И второе… Все ошибаются, все!!! И в выборе версии, и в выборе спутника жизни!!! Митиной не повезло дважды. Ей не повезло с мужем, ей не повезло с любовником. Он крутил с ней роман на работе, тут
– Но зачем ему было их всех убивать-то?! Зачем??? Я говорил по телефону с начальником колонии, откуда сбежал Ветров, тот в недоумении. Он всяких повидал, не похож, говорит, Ветров на такого головореза! И сбежал от безысходности. Твердил всем, с кем сидел, что лучше сдохнет от пули, чем станет за чужой грех сидеть. И очень он хотел в глаза убийце посмотреть, очень! И как это?!
– Да! И тут же, стоило ему сбежать, как погибает еще одна девушка! И погибает так же. Почерк тот же! Имитатор? Зачем кому-то имитировать чужое преступление? С какой целью?!
Арина почти кричала, совсем не понимая, чего это Перцев так завелся. Раньше он все больше отмалчивался, когда она шла одна против всех. Чего теперь? Теперь она со всеми согласна. Что за протест? В самом деле так думает? Или орет, чтобы просто с ней поспорить?
– Может, затем, чтобы навлечь на Ветрова подозрения? А с себя снять?
– С кого с себя?! С кого?! У нас тогда не было ни одного подозреваемого, кроме Ветрова. Нет и теперь!
– А он, может, мог бы и появиться! Если, как ты говоришь, Митина часто говорила с каким-то Васей, не факт, что с Ветровым, конечно. Номер телефона, по которому чаще всего звонила Митина и с которого чаще всего звонили ей, зарегистрирован на Уварова Николая, который помер еще десять лет назад. А уж у Ветрова этот номер оказался или еще у кого, нам неизвестно! – подчеркнул, брызжа слюной, Перцев. – Но если учесть, что говорила она с Ветровым, может, они до чего-то такого и договорились, а?! Может, кого-то они и стали подозревать, разговаривая так подолгу. И потом она себя как-то выдала, и ее…
– Да! – Арина снова взбесилась, но бесилась теперь оттого, что не могла не признать его правоты. Что-то было в его словах, что-то рациональное и неглупое совсем. – И ее убили как раз в тот момент, когда Ветров оказался на свободе!!! Какое неожиданное совпадение!
– Именно! Что же ты такая дура-то, Воробьева??? Именно, когда Ветров оказался в бегах, и нужно было спешить. И свидетельницей одной меньше. И подозреваемого на блюдечке. А?! Что скажешь?!
– Ничего. – Она обессиленно рухнула на стул и повернулась к Сячинову: – Мне нечего больше добавить, Сергей Иванович. Я, наверное, пойду.
– Ага… Ладно… – Он пропустил ее слова об уходе мимо ушей, потеребил подбородок, потер загривок ладонью, а потом хмыкнул: – В оправдание Аринки говорит ее злость. Ну и то, что у нее хоть какая-то информация имеется. В пользу Перцева говорит сейчас здравый смысл. Но у него нет никакой информации, ни единого факта. Одна говорильня, Сашка!
– Ага! – взвился Перцев воздушным змеем, Арина аж к потолку глаза подняла, а вдруг воспарит. – И вы не можете не признать моей правоты, Сергей Иванович! Нет, ну посудите сами: как мог уголовник, находясь в заключении, снабдить свою возлюбленную Митину такими денежными средствами?! Откуда он их взял?! Не на бутербродах же он экономил, в самом деле!