Возвращаться – плохая примета
Шрифт:
У нее созрел план, пока она разминалась. План дерзкий и единственно правильный, как она считала. Главное – не прозевать момента.
Она не прозевала. Она все правильно рассчитала. И как только Ветров открыл дверь, приветствуя ее на пороге выспавшимся, умытым, с виноватой улыбкой на лице, она ему в эту самую улыбку и зарядила. Ветров громко охнул, согнулся, выругался, тут же был сбит очередным болевым приемом с ног. И уже через пару минут извивался на полу со связанными за спиной руками и ногами. Бельевая веревка, которую Арина нашла в одном из пластиковых ведер, очень
– Нет, ну на хера, Арина Степанна!!! – вопил все время Ветров, разбитые губы у него распухли, и он слегка шепелявил. – Я же по-доброму!
– И я тоже, Вася. Тоже к тебе с добром. – Она зло хохотнула. – Ты выспался?
– Да, – буркнул он и глянул на нее исподлобья.
– А вот теперь я хочу выспаться. Я стану принимать душ, потом спать, а ты, гад, будешь сидеть вот тут и ждать, пока я… У, сволочь!
Она на него замахнулась, и вдруг у нее так сжалось сердце от его как по команде втянувшейся в плечи головы, что хоть отпускай на волю мерзавца. Так ведь не уйдет, вот в чем дело-то!
Арина сердито отвернулась, ругая себя за слабость, и пошла к плите готовить завтрак. Омлет с ветчиной, свежие огурцы с зеленью, две большие чашки чая – сделала все же и мерзавцу чай, что с ним делать-то. Подумала и намазала два ломтя белого хлеба с маслом.
– Есть будешь, Вася? – поинтересовалась она, расставляя свой завтрак на столе. – Если будешь, кивни.
Он сердито засопел и промолчал. Арина начала есть, хотя кусок пролезал в горло с трудом. Мало того, что болели костяшки пальцев той руки, от которой досталось Ветрову, так еще совесть принялась душу мурыжить.
Что теперь с ним делать, как поступить? В милицию сдать? Можно прямо сейчас и позвонить. Васька вчера соврал, дурак, телефоны все работали. Так в милиции разбираться не станут, присовокупят к его четвертаку еще срок за побег, и помрет он в застенках.
Оставить у себя? На каком основании? И сколько она его таким вот привязанным держать станет? Надо…
– Арина Степанна, – вдруг нарушил молчание Ветров. – Надо с чего-то ведь начинать.
– В смысле? – Она вытаращилась на него. – Передумал насчет завтрака?
– Да нет. – Он вздохнул, шевельнул неприкованной ногой. – Не лезет у меня ничего в горло, пока сволочь эта на свободе гуляет. Надо искать его начинать. Мне-то на улицу соваться нельзя, сразу схватят. Только это… Не сдавайте меня, ладно, Арина Степанна??? Не убивал я… Я сам сдамся, когда его поймают. Сам сдамся… Но потом только, потом!
Начинать! Она и сама бы не против, а с чего? С родителями Аллы говорила, и не раз. Никакой, в сущности, информации. До тела ее бывшего мужа ее не допустят, тот сидит пока по подозрению. Да там, Перцев рассказывал, пустышка. Трясется, плачет, жалеет и себя, и Аллу. Ничего толком не говорит. Кто остался? Правильно, Ветров опять все тот же. Так и
– Слышь, Василий. – Арина развернулась к парню с кофейной чашкой. – А ты говорил с Аллой по телефону, когда сидел?
– Я? – Он замялся, и она поняла, что говорил. – Бывало.
– Часто?
– Ага! С чего вдруг? Я на нарах сидел, не на коммутаторе, – едко подметил Ветров, растопырил скованные наручниками ладони, сжал тут же в кулаки и покосился на Арину недобро. – А с чего такой интерес?
– Просто.
Арина пожала плечами. Ага, щас! Станет она ему карты раскрывать! А вдруг он и есть убийца и водит теперь ее за нос? Она ему выложит всю хоть и скупую, но все же какую-никакую информацию, а он ее использует тут же против нее.
– Я говорил с ней, – после паузы кивнул утвердительно Ветров и снова принялся сжимать и разжимать кулаки. – Как выдастся момент и случай, так и…
– Момент и случай – это одно и то же, – пробормотала Арина задумчиво и отхлебнула остывший кофе.
– Не скажите, Арина Степанна, – хмыкнул Ветров и поежился. – Момент – это когда время свободное, когда спрятаться можно. А случай – это когда труба свободная есть.
– Что свободное? – не поняла она.
– Труба! Ну, телефон то есть. Там же как? У одного спросишь, у второго, потом у третьего, кто тебе должен, допустим, кто обязан либо.
– То есть?!
Она встала и подошла к Василию, присела перед ним на корточки, тщательно обмотав коленки халатом, чтобы он не таращился.
– То есть ты хочешь сказать, что каждый раз звонил Алле с разных телефонов?!
– Конечно! Своего у меня там не было. А звонить хотелось. Вот и попрошайничал.
– Ага…
А кто же тогда звонил Митиной с телефона покойника Уварова, черт побери?! Они пришли к единогласному мнению, что Ветров! А теперь кто???
– И как часто ты менял телефоны? То есть как часто ты звонил ей в последнее время?
– В последнее нечасто, – мотнул бритой головой Ветров. – Перед тем как сбежать, один раз. Она отговаривала, плакала. До этого месяца за три. Ну и… Так раза четыре.
– А подолгу говорили?
– Скажете тоже! – фыркнул он. – Кто же позволит-то? У меня что там, бабла вагон был?
– Не было?
– Не было!
– А кто же тогда ей денег дал, Вася?! – Она вцепилась в его плечи и тряхнула как следует пару раз. – Кто дал ей денег?!
– Каких денег? Не понимаю, Арина Степанна. – Ветров побледнел и съежился. – Зачем Аллочке деньги-то? Она до наживы была не охоча и…
– Она заплатила долг за мужа, – нечаянно выдала тайную информацию возможному подозреваемому Арина.
– Карточный долг за этого придурка??? – ахнул Василий. – Вот урод, а! Он заставил?!
– Нет, Алла сама захотела, чтобы раз и навсегда от него избавиться. – Мысли у нее заметались.
– А чего это она от него избавляться собралась? – удивился вдруг Вася. – Она не собиралась с ним разводиться.
– Когда?
– Да никогда! Говорю, она чистой была. Мужу не изменяла.
– Допек, значит. Она перед смертью год или чуть больше у родителей жила.