Возвращаясь к себе
Шрифт:
Думал: на выпускном приглашу на танец и предложу встречаться. А она взяла и не пришла. Вот я тогда напился! До сих пор вспоминать тошно. Хотел идти к ней под окна, хорошо, отец приехал, не пустил, привел в чувство. Тогда решил: если уходит — значит, не мое.
Встреча в клубе всколыхнула что-то. Вот и с «Атакой» решил разобраться: надо оно мне вообще или нет. В понедельник созвонился с Ивашкиным, договорился о встрече. Пусть проект разработает, обсчитает затраты, а там посмотрим.
Через неделю Ивашкин пригласил
Бреюсь, собираюсь тщательно, как на свидание. Зачем? Из-за Лизы? Психую и стягиваю пиджак, одеваю привычные джинсы, майку, кожанку и выхожу из квартиры.
Садясь в машину, любовно поглаживаю руль своей БМВ. Пашка только в среду соизволил пригнать мне ее. Приехал довольный такой, сияющий, глаза пьяные, видно, Милка постаралась.
Офис Ивашкина находится в многоэтажке почти в центре города. Прохожу на ресепшн, где на меня удивленно смотрит худющая длинноногая секретарша в закрытом прямом платье с фигурой, которую в народе называют «доска». Невольно задерживаю на ней взгляд чуть дольше обычного: когда она поворачивается ко мне спиной, не вижу разницы между передом и задом.
— Здравствуйте, — мурлычет она. — Вам назначено?
— Добрый день. К Сергею Николаевичу по поводу проекта.
Она, больше ничего не спрашивая, по-видимому, смущаясь моего бандитского вида, звонит Ивашкину и просит меня пройти в его кабинет.
Первое, что вижу, открывая дверь, — удивленно распахнутые глаза Лизы. Ивашкин сидит в кресле и что-то показывает ей на мониторе компьютера, она рядом на стуле. Сейчас она совсем другая: волосы подняты, шея открыта, стиль одежды деловой. Кажется, оба удивлены.
— Добрый день, — невозмутимо прохожу и протягиваю Ивашкину руку. — Я по поводу «Атаки»…
— Ааа…, - он выглядит удивленным и долго не подает руки, рассматривая меня. Наконец указывает на кресло.
— Проходите. А я думал, владелец сам приедет…
Капец! Они за кого меня принимают! Ладно, будет мне урок.
Вдруг до Лизы доходит:
— Романов Алексей Викторович? — смотрит на меня во все глаза.
— Угу! — киваю я.
— Сергей Николаевич, — Лиза считает нужным оправдываться. — Мы с Алексеем Викторовичем учились вместе в 11-м классе. Вчера случайно встретились в клубе, но я и представить не могла…
Ивашкин, похоже, тоже понял свою оплошность:
— Я прошу прощения. Сразу не узнал. Мы вас ждали. Приступим?
Кошусь на Лизу. Легкий, почти незаметный макияж на лице, пальчики вертят ручку. Волнуется? Одета вроде буднично, но в то же время глаз не оторвать. Для кого? Для Ивашкина? Бесит, аж руки подрагивают.
Лиза презентует мне дизайн проект. Неплохо так держится. И проект вроде ничего, в моем стиле. Она поднимает руку, показывая варианты отделки, и ее рукав ползет вниз, обнажая запястье. Опа! Да тут синяки! Точно. На другой руке то же самое. Он что ее бьет?
У меня глаз начинает дергаться. Тру лицо.
По-моему, она догадалась, что мне неинтересно, и постаралась быстро завершить.
— Вот это все, — говорит, выключая проектор и садясь напротив.
— Угу, — киваю.
— Что скажете? — Ивашкин раздражен, он, естественно, ждал больше, чем «угу»
— Скажу, что проект отличный и реализовать его доверю только тому, кто это придумал, — какого черта я это сказал?
— В смысле? — Ивашкин смешно таращится на меня и ослабляет галстук.
— Если Елизавета займется реализацией проекта — меня все устроит, — наглею я, разваливаясь в кресле.
Лиза смотрит на него, потом на меня.
— У меня много работы, я дизайнер, свою работу я сделала… — говорит она больше Ивашкину, чем мне.
— Нет, так не пойдет, — Ивашкин снимает пиджак. — Мы так не договаривались…
— Что ж, очень жаль, — я делаю вид, что встаю.
— Давайте подумаем, что можно сделать, — говорит Ивашкин уже мягче.
После получаса препирательств я получаю Лизу. Зачем? Сам не знаю, как не знаю и того, где возьму такую прорву денег. Она выглядит так, будто ее предали и продали в рабство. Ивашкину звонят, он просит подождать и, выходя, отвечает на звонок.
Мы остаемся вдвоем. Лиза сидит, положив руки на стол и искоса поглядывая на меня. Синяки на руках отчетливо видны.
— Откуда это у тебя? — спрашиваю кивая небрежно.
Смущается. Краснеет. Не разучилась еще.
— Поругалась с соседом сверху, — отвечает с неохотой.
— Не знал, что от «поругалась» бывают кровоподтеки. Помощь нужна?
— Нет, все нормально, — старается держать лицо.
— Считаешь нормальным ходить в синяках — твое дело.
Я не буду спорить, чего я вообще злюсь?
Ивашкин за дверью что-то оживленно обсуждает. Лиза напряжена и явно с нетерпением ждет его возвращения. Чуть не срывается с языка: ну и как он в постели? Одергиваю себя. Какое мне вообще дело, с кем спит моя школьная любовь? Но при мысли, что она с кем-то спит, руки холодеют.
Входит недовольный Ивашкин, растерянно смотрит на нас, будто забыл, что мы здесь.
— Что ж, обо всем вроде бы договорились, — начинает, разводя руками.
— Ага, — перебиваю я. — Думаю, дизайнер захочет проехать, ознакомиться на месте с фронтом работ.
Оба озадаченно смотрят на меня. Лиза начинает первой:
— Я там была пару раз…
— Мне бы хотелось самому показать бар. Естественно, все сверхурочные за мой счет.
Ивашкин жадный, он должен повестись. Так и есть.
— Съезди, Лиза, — устало говорит он. — Твою работу заберет Екатерина.
Когда идем к выходу, она обреченно опускает плечи.
— Прости, если я нарушил какие-то планы, — говорю, в душе вовсе не сожалея.
— Не страшно, — она еще старается быть вежливой.