Возвращаясь на Землю

Мельников Евгений

– Да? – То, что он сказал, стало для Риты большим открытием. – Почему? Что в русских тебе так не нравится?

– Например, халатность, лень, несознательность, еще это дикое стремление получать все бесплатно, этого я просто не понимаю. – Алексей продолжал изъясняться все неистовее, с увлечением и даже с некой злостью или обидой. – Что это за страсть – воровать, то у друга, то у государства, то еще у кого? И все любим получать на халяву – деньги, оценки на экзамене, товары, которые нам порой совсем не нужны, вместо того чтобы добиваться чего-то своим трудом. И еще ругаются, что правительство

у нас несостоятельное и ворует, сами точь-в-точь такие же. Просто масштаб воровства зависит от масштаба деятельности.

– Тихо, тихо, Леша, - Рита не стала с ним спорить на этот раз, вместо этого она решила пойти ему навстречу. – О патриотизме не стоит спорить, у каждого он разный. Я знаю, что хоть ты и не патриот своей страны, но патриот своей планеты. – Она улыбнулась Алексею, как ребенку, которого понимает лучше, чем кто-либо из взрослых.

– Ну, теперь я бы и так не сказал. – Возразил он. – Я безумно люблю свою планету, но что творит на ней человек…

– Ты бы не умер на войне за него? – Выпалила Рита прямо в лоб, неожиданно для него.

– Я бы умер… Потому что есть люди, за которых стоит…

– Понятно.

– Ничего, Рита, зато я патриот своей галактики. – Сказал Алексей, надеясь вызвать у нее улыбку.

– Я знаю, Лешка. – Рита посмотрела глубоко в его карие, на солнце отдающие цветом янтаря глаза, она будто пыталась отыскать в них что-то для себя. Алексей смотрел так же пристально, но в легком недоумении. – Ой, постой. – Она второпях сняла с плеча сумочку и вынула из нее телефон, разрывающийся от вибрации. – Да. – Произнесла она в трубку. – Да…, уже? Хорошо…, пока…, и я целую.

– Кто это? – Спросил Алексей.

– Это Маша, староста. Леш, мне сейчас нужно идти, вечером с тобой увидимся, о’кей?

– Договорились. – Без тени обиды ответил он.

– Пока, Зайка. – Рита провела ладонью по его руке на прощанье и направилась вдоль проспекта к автобусной остановке.

Оставшись в одиночестве, Алексей не думал долго, куда ему пойти – он случайным образом выбрал путь к памятнику, стоявшему в километре от него, у входа в студгородок, спешить ему было некуда, он шел, не торопясь, по широкой аллее меж редких, пока совсем молоденьких лиственниц и непринужденно смотрел по сторонам, изучая и запоминая все вокруг себя.

Так, не спеша, он дошел до своего общежития: вытянутое в длину пятиэтажное здание, выкрашенное в красный цвет, должно было прикрываться пышной листвой высоких тополей, но эти маленькие, налитые молодым соком подростки едва доставали верхушкой кроны до четвертого этажа и почти не росли в ширину. Алексей остановился у входа и поднял голову к небу: там высокие, слоистые облака понемногу перекрывали ясную лазурную картину; прямо перед ним промелькнула резвая компания…, веселые женские голоса, перекрикивая друг друга, привлекли его внимание:

– Привет, Лешка!

– С днем рождения!

– Счастья тебе!

Они исчезли так же внезапно, как и появились, Алексей едва успел сказать “спасибо” им вдогонку, но, как поднялся его дух в тот момент, описать было сложно. И тут, в миг непревзойденного духовного пика перед ним появился один из его новых приятелей – парень, с которым

он шестью месяцами раньше познакомился на занятиях по теннису и, как оказалось впоследствии, учился на одной специальности. Это был Юрий Сивахин. Высокий, крепкий парень с суровым и вечно подозрительным взглядом – о том, что он спортсмен, было черным по белому написано на его лице, помимо тенниса он занимался вдобавок рукопашным боем и, вследствие этого, имел отменную реакцию и хорошо поставленный удар. Увидев Алексея, он неторопливым шагом, вразвалку направился к нему, он шел, слегка прижав голову и глядя только по сторонам, будто совсем его не замечая, и только приблизившись вплотную, он обратил к нему взгляд:

– Плут, - длинно протянул он сквозь ехидный смех – так, будто поймал воришку за руку, - попался! Здоров, - на этом слове он резко вышел из образа и протянул Алексею руку.

– Привет. – Произнес Алексей после короткого рукопожатия. – Не называй меня больше так, о’кей?

– Как не называть? Плутом? – На лице Юрика всплыло откровенное возмущение. – А как называть, когда у тебя такая фамилия? – Увидев, что Алексей и впрямь обижен, он обнял его крепко, показав при этом свою силу. – Ладно, Леха, не обижайся.

– Да, я не обижаюсь. – Ответил Алексей, с трудом набирая воздух в его крепких объятиях. – Но фамилия моя не от слова “плут”, а от слова “Плутон” или “Плуто”, что с английского то же самое.

– Как жизнь, браток? – Спросил Юрик. Судя по всему, он пропустил слова Алексея мимо ушей, но это уже не имело значения.

– Жизнь… - нормально. День рождения, вот, можно сказать, не праздную.

– О! У тебя сегодня денюха? – Удивился Юрик.

– Ага.

– Поздравляю. – Произнес он серьезно и с глубоким смыслом и вновь протянул Алексею руку. – Желаю всего самого лучшего, чтоб здоровье не подводило, чтоб денег было много. Всего тебе.

– Спасибо. – Ответил Алексей так же глубокомысленно.

– Нет, спасибо мне мало. – Заявил Сивахин. – Нужно выпить.

– Выпить? – Алексей всерьез задумался над этим. Он добросовестно взвесил все за и против и почему-то не нашел повода ему отказать. – Ну, пойдем. А куда?

– Тут один бар рядом, в переулке. Давай зайдем.

– Хм, давай. – Алексей вдруг понял, что, поскольку праздника с друзьями у него не предвиделось, ему можно было соглашаться на любые предложения.

Двое приятелей направились через проходной двор к длинной улице, на которой все плотнее разрасталось дорожное движение.

– А че ты один сегодня, а? – Спросил Юрик.

– Почему один? – Алексей пожал плечами, задав себе тот же вопрос. – Друзья все разбежались, вечером с ними увидимся. Северогорцы меня все утром поздравили, так что я сегодня без внимания не остался. Кстати, далеко идти нам?

– Да нет. Вот, сейчас на автобусе до вокзала, потом на электричке минут двадцать. – Юрик говорил с абсолютной серьезностью, без какой-либо шутливости во взгляде или голосе. – Зато там вся своя компания, не парься. – Не теряя серьезного выражения, он смотрел, как менялось лицо Алексея, как глаза его доверчиво наполнялись беспокойством. Сивахин пронаблюдал за ним и удивился…, - Леха, ты чего?