Возвращение домой
Шрифт:
– Так мама твоя хотела! Это было только её желание! Она не сказала тебе?
– Сказала… – Джейк отвёл глаза и опустил голову. – Сказала… Но почему я последним узнаю про это? – Уткнулся лицом в раскрытые ладони. – Я никогда не знал, кто её родители. Знал, что они погибли, но то, что они – гриффиты… Учил их язык… Сказки с детства… Она, что, заранее готовила меня к жизни среди гриффи-тов?.. Они же всё равно считают меня человеком. Я человек для них… Для людей же – гриффит!.. Меня ни один мир не принимает!
– Ты – счастливчик, Джейк! – Гаргата улыбнулась, ласково, почти
– Но зачем? – Джейк поднял на неё огромные вопрошающие глаза. – Зачем это надо? Кому? Военным? Они одни только мной и заинтересовались…
Гаргата не ответила, вернулась к плите, в молчании принялась раскладывать рагу по тарелкам, а Джейк следил за гриффиткой с напряжённым вниманием. Он ждал ответа на свой вопрос, но Гаргата точно игнорировала его, продолжала молчать. А потом всё же заговорила, и по тону её голоса Джейк понял: она просто обдумывала, с чего именно начать. И начала издалека:
– Люди здесь, на Гриффите, появились не так уж и давно. Лет сорок, наверно, назад. У нас, на восточном побережье, даже раньше, чем здесь. Об этом много в своё время писали. Открытие новой формы человека. Другая цивилизация. Шумиху подняли большую. Нас многие тогда изучать кинулись. Потом в верхах кто-то решил, что дикарям нужно дать образование. Взрослых – по личному желанию, детей – чуть ли не силой. Никто не боялся давать нам хорошие, по всем меркам, специальности. Так среди гриффитов появились биологи, врачи, техники, пилоты.
Все считали, что делают доброе дело.
Не знаю, может, так оно и было. Но недаром говорится в одной книге, что добрыми помыслами мостится дорога в ад.
Гаргата поставила перед Джейком тарелку, высокий стакан с холодной таканой, сама села напротив.
– Тому, что сейчас происходит, ты и сам свидетель. В посёлках одни старики. В городах – молодёжь, лишённая связи со своей культурой.
Как вид мы вымираем!
При этих словах Джейк аж таканой поперхнулся, закашлялся, отставил стакан, взглянул на Гаргату изумлённо, но та не шутила.
– Это не мне так кажется, это статистические данные.
– Но ведь… И это при их живучести?
Гаргата рассмеялась в ответ:
– Да, и так многие думают. Любой гриффит в своей жизнеспособности совершенней человека. Только сравнивать начни. И ты сам прямое тому подтверждение. У человека в сравнении с гриффитом одно и очень существенное достоинство: высокая рождаемость. А у гриффитов прирост населения почти не наблюдается. Два ребёнка на семью – это норма. Третий – один на пятнадцать-семнадцать семей. Это тот, который выживает. Рождаются-то они чаще, но среди таких детей высок процент младенческой смертности. Прожил три года, перевалил критическую черту – будет жить дальше.
Будто кто сверху решил за нас. Нельзя – и всё! А может, это плата за наше здоровье?
Обратный отсчёт начался тогда, когда здесь первые люди появились. Была нарушена та хрупкая гармония, позволяющая нам существовать на этой планете. Вмешательство
Кто-то из людей сказал однажды точно: «Слияние двух цивилизаций всегда приводит к гибели одной из них».
– А как же государственная опека? Социальные программы? Кто-то же должен этим заниматься? – У Джейка даже аппетит пропал. Эта новость его шокировала. То, что говорила сейчас Гаргата, он слышал впервые. И эта обречённость в её голосе действовала на него убийственно.
Но ведь должен же быть какой-то выход! Зачем так сразу руки опускать?
– Программа по соцзащите «Свет Саяны – детям Гриффита» была свёрнута два года назад. Её так до конца и не выполнили. Да и что говорить, если в нашем городе нет ни одной специализированной клиники, где занимались бы лечением гриффи-тов?! Ни одного специалиста! Все врачи занимаются лечением людей, но не гриффитов. Нет врачей-педиатров соответствующего уровня подготовки. Только при нашем Институте создана одна на весь город клиника, да и та финансируется лишь из городского бюджета. Бургомистр по своей личной инициативе выделяет нам средства. Правительству Его Величества до нас вообще дела нет. Всё пущено на самотёк. Мы лишь один раз были удостоены внимания со стороны Императора, когда нам запретили покидать этот город. До сих пор не подсчитано, сколько наших погибло во время бомбёжек. Такая потеря молодого населения для нас невосполнима.
Джейк ел молча, обдумывая услышанное.
Да, ведь всё так и есть. Неожиданно вспомнились ветхие домики в посёлке Кайны. Одинокие старики, забытые всеми. Неужели же всё это повсеместно, в масштабах целой планеты?
– Но должен же быть какой-то выход? – выкрикнул всердцах, бросая вилку. – Как-то же можно всё это изменить! Сионийцы, вон, я слышал, собирают всех гриффитов, хотят открывать для них специальные зоны для проживания. Что-то вроде резерваций. Дадут им полную самостоятельность. Пусть живут, как раньше, до появления людей.
– Гриффитам-горожанам вряд ли захочется обратно в джунгли, – возразила Гаргата, устало улыбнувшись. – Да и выживет там не всякий. Много знаний потеряно. Уже целое поколение выросло тех, кто вряд ли отличит баит от ямсы. Им проще на деревообрабатывающем заводе получать по минимальному окладу.
– И что тогда? – Джейка удивляло спокойствие Гаргаты. Она говорила о своём обречённом народе так спокойно, будто всё уже давно решено и ничего – совсем ничего! – не изменить и не исправить.
– Только в тебе наше решение проблемы. В тебе и тебе подобных, – сказала Гаргата, поднимаясь. – Давай мне тарелку!
Сложив грязную посуду в ящик для мойки, Гаргата включила комбайн.
– Мы внимательно изучили возможность связи между двумя нашими видами, между человеком и гриффитом. Такие связи имели и до сих пор имеют место, твои родители – случай не единственный. Физиологически – проблем никаких. Одно не радует – потомства от такой связи не получишь. Поэтому и длятся они недолго. Гриффиты – однолюбы, это в них заложено природой. Человеку такое несвойственно. За каждым разрывом союза – трагедия. Её можно избежать… Можно, если будут рождаться дети.