Возвращение Флоран
Шрифт:
— Я тороплюсь. Мне пора ехать!
Мэри решительно взяла ее за руку.
Флоран почувствовала, что так просто отсюда не уйти — никто не отпустит. А, будь что будет!
— Альберт ждет в кабинете.
Они прошли через гостиную. Мэри открыла дверь, пропустила Флоран вперед. Она вела себя так, как будто всю жизнь обитала в этом доме, а Флоран только иногда наведывалась в гости.
Флоран шла мимо родных и знакомых комнат, ничего не узнавая. За какие-то считаные дни, прошедшие со дня смерти родителей, дом изменился. В некоторых комнатах полным
Они прошли через библиотеку и остановились у дверей отцовского кабинета. Значит, теперь дядя сидит в отцовском кресле, разговаривает по телефонам, которыми всегда был заставлен стол Грегори Рейда?! Очень мило!
Мэри толкнула дверь и посторонилась.
— Проходи.
Дядя Альберт и впрямь сидел за столом. Только это был другой стол — хрупкий лакированный уродец. Прежний — массивный, тяжелый, с резной столешницей — нынешние хозяева куда-то задевали. И телефон на этом столе стоял только один, а вот бутылок целых три — слева от дяди наполовину выпитая бутылка виски, чуть поодаль початая бутылка джина. Здесь же торчала пластиковая бутылка с содовой.
Как обычно, дядя был слегка пьян, его лицо лоснилось, глаза, подернутые маслянистой пленкой, прикрывали тяжелые веки.
Увидев Флоран, он встал и вышел из-за стола.
— Фло! — Он старался быть строгим. — Где ты пропадаешь? — Нетвердой походкой он направился к племяннице. — Мэри, где ты ее нашла?
Мэри презрительно хмыкнула и повернулась к Флоран.
— Она не иголка, чтобы теряться. Сама нашлась. Верно, Фло?
Дядя прикоснулся к щеке племянницы, указал ей рукой на стул, стоявший у стола.
Мэри, напоследок оглядев кабинет, пошла к двери.
— Я, пожалуй, пойду. Не буду вам мешать.
— Иди-иди, милая! — с облегчением произнес дядя. — Мы тут все обсудим.
Мэри выскользнула из кабинета.
Флоран посмотрела вокруг — здесь так мало осталось от отца. Пара греческих ваз, маленький столик на колесах, громадный глобус на каменной подставке. Пожалуй, все. Новые хозяева умудрились куда-то сплавить даже старинные книги, стоявшие на полках.
— Выпьешь? — Рука дяди потянулась к бутылке.
Флоран успела перехватить бутылку, подтянула ее к себе.
— Ты чего? — Его брови удивленно прыгнули вверх.
— Я не пью! А вам хватит!
— Ну как знаешь! — усмехнулся дядя. Он наклонился, открыл дверцу тумбочки, достал оттуда заветную фляжку. Запах коньяка разнесся по кабинету.
— Будь здорова! — Он поднес фляжку ко рту и сделал пару больших глотков.
Флоран молча смотрела в лицо Альберта. Она с трудом его узнавала — он опух, обрюзг, как-то весь расплылся.
— Значит, вы продолжаете разрушать дом?
Альберт неторопливо закрутил пробку, положил фляжку рядом с собой. С таким расчетом, чтобы ничья рука не смогла до нее дотянуться. Только его собственная.
—
— Даже так! — Флоран положила руки на колени. Она не хотела, чтобы он видел, как дрожат пальцы. — Предупреждаю, когда я вернусь, то выброшу вас в течение двадцати четырех часов.
Дядя молча смотрел на племянницу.
— Говорите, что вам нужно! — почти выкрикнула Флоран. — Или я ухожу!
— Куда ты уходишь, Флоран? — пробормотал он, снова отвинчивая пробку.
На мгновение в его голосе она уловила чуть различимую нотку жалости. Он то ли жалел себя, то ли ее. Судя по усталому тембру, дядя и сам смертельно устал от всего: от неожиданно свалившегося богатства, от необходимости принимать решения, вести переговоры с партнерами и всевозможными просителями.
— Это не ваше дело, дядя Альберт! — сказала Флоран. — Тем более что я уйду ненадолго. А вот когда вернусь...
Она замолчала, видя, что дядя снова приоткрыл дверцу тумбочки, достал какие-то бумаги.
— Это надо подписать!
— А что это такое? — Флоран подтянула бумаги к себе.
— Дарственные на картины. Оказывается, твой папаша составил бумаги на картины таким образом, что продать их без твоего разрешения невозможно.
Флоран усмехнулась! Отец словно предчувствовал эту ситуацию.
— Ничего я подписывать не буду! — Она отодвинула бумаги. — И вам рекомендую прекратить уничтожать то, что вам не принадлежит! Побойтесь Бога!
— Бога?! — Альберт в упор посмотрел на племянницу. — Наш Бог, милая Фло, известен. Это деньги! Это и отец, и сын, и все церкви этого мира! Не будет денег — не будет и Бога!
— Не кощунствуйте! — Флоран встала. — Я докажу, что Бог есть! И он обязательно вас накажет! — Она направилась к выходу.
— Глупая, наивная девчонка! — крикнул Альберт вдогонку. — Себя пожалей! Ты можешь заработать на продаже картин хорошие деньги — сто, двести тысяч за каждое полотно! Неужели тебе не нужны деньги? Фло, одумайся!
Флоран выскочила из кабинета, плотно прикрыв дверь. Скорее, скорее отсюда! Ей не место в этом вертепе!
Она стремительно миновала галерею. Через гостиную идти не хотелось, она сразу свернула в боковой коридор, чтобы через него добраться до своей комнаты. Надо собрать кое-какие вещи, взять сумку и бежать, бежать как можно быстрее. Она надеялась, что вернется сюда уже с судебными исполнителями.
Флоран подошла к двери, сунула ключ в замочную скважину. Замок не работал. Может, они успели сменить замок и в ее спальне?
Флоран толкнула дверь рукой. Дверь открылась. Значит, она забыла ее запереть?! Странно.
Переступив порог, Флоран замерла. Прямо перед ее глазами маячила спина какого-то мужчины. Он рылся в ее вещах — Флоран видела худую подвижную спину, обтянутую черной водолазкой.
Она хотела выйти так же незаметно, как и вошла. Сделала шаг назад, задела торшер, стоявший у двери. Торшер грохнулся на пол, мужчина не поднимаясь оглянулся.