Возвращение государя
Шрифт:
— Пиппин, за мной! — позвал Мерри. — Вдвоем управимся.
Хоббиты пустились наутек, но за рекой снова протрубил рог, и в дверном проеме дома показалась высокая, грузная фигура.
— Это еще что такое? — ворчал большун. — Ворота ломать вздумали? А ну уматывайте, пока я вам шеи не посворачивал! — тут он осекся, завидев блеснувшие в темноте мечи.
— Кого я вижу? — насмешливо проронил Мерри. — Никак Билл Прихвощень! Собственной персоной! Ну так слушай: если ты сию же секунду не откроешь ворота, я пощекочу тебя вот этой штуковиной, — он показал клинок. — А как откроешь, дуй без оглядки. И чтоб духу твоего поганого здесь больше
Помедлив, Прихвощень отпер ворота.
— Давай сюда ключи! — велел Мерри.
Прощелыга запустил в него связкой ключей, прошмыгнул мимо и побежал было дальше, но тут Сэмов пони взбрыкнул и так угостил бывшего хозяина задними копытами, что тот с криком отлетел в темноту. Больше о нем никто не слышал.
— Молодчина, Билл, — сказал Сэм, разумея пони.
— Так, — промолвил Мерри. — С большуном уладили, а с вашим Главнокомандующим мы еще потолкуем. Но сперва отдохнуть надо, мы, чай, с дороги. Эй, Хоб, вы тут, я вижу, трактир «У Моста» снесли да понастроили этих паскудных халуп. Вам же хуже, размещайте нас теперь на ночлег где хотите.
— Прошу прощения, господин Мерри, — промямлил Хоб. — Только это не дозволяется.
— Что не дозволяется?
— Посторонних привечать, еду расходовать и все такое…
— Да что тут у вас делается? — вконец потерял терпение Мерри. — Недород случился или как? Ведь лето было прекрасное, да и осень тоже.
— Нет, сударь, — прокряхтел Заплетень. — Недорода не было. Урожай собрали что надо, но куда все кануло, никто не знает. Это все «сборщики» да «делильщики» — шастают повсюду, обмеряют, взвешивают, считают и волокут все в свои закрома. Собирают-то они ретиво, а вот с дележкой худо обстоит. Большую часть собранного мы не видим.
— Ладно, — молвил, позевывая, Пиппин, — нет у меня охоты с устатку выслушивать всякие истории. Что поесть у нас у самих найдется. Отведите нам какую ни есть комнатенку. Вид у ваших сараев не больно уютный, но мне случалось ночевать в местах и похуже.
Хоббиты-караулыцики замялись: нарушать правила было боязно, но возражать решительным, вооруженным до зубов путникам, двое из которых были необычайно рослыми и крепкими, никто не решился. Фродо распорядился вновь запереть ворота — по округе могли рыскать всякие шалопуты, так что это имело смысл, — и друзья отправились в хоббитскую сторожку. Они постарались устроиться поудобнее, насколько позволяла убогая обстановка. Очаг в доме был плохонький, чадящий, койки в спальне на втором этаже узкие и жесткие, зато на стенах в изобилии красовались листы бумаги с правилами, запрещающими чуть ли не все на свете; впрочем, Пиппин тут же все их пообрывал. Пива не оказалось, еды нашлось всего ничего, но припасы у друзей имелись, так что они и сами поужинали, и со стражниками поделились. Правда, чтобы приготовить ужин, Пиппин дерзновенно нарушил правило № 4, а именно — побросал в очаг двухдневный запас дров.
— Ну, Хоб, — сказал он, подкрепившись, — теперь можно и байки твои послушать, только бы вот еще трубочку набить.
— Так ведь нету нынче табаку, — вздохнул Заплетень, — разве только для большунов. Все запасы как повымело. Ходили слухи, будто в конце прошлого года, после того, значит, как вы ушли из Южного Удела к Сарнскому броду, подводы сплошняком катили, все мешками с листом груженые. Этот Лотто…
— Придержи язык, Хоб, — оборвали сразу несколько караульщиков, — дойдет до Главнокомандующего — и тебе не поздоровится,
— Ничего до него не дойдет, коли среди вас доносчиков не сыщется! — возразил разгорячившийся Хоб.
— Ну и ну! — покачал головой Сэм. — Слушать противно. Ни тебе встретить-приветить, ни пивка, ни табаку, одни дурацкие правила да разговоры какие-то… тьфу, просто орочьи. Я-то по возвращении отдохнуть думал, да гляжу, впереди работенки хоть отбавляй. И паршивой, я скажу, работенки. Давайте на боковую, утро вечера мудренее.
Как оказалось, у нового Главнокомандующего имелись свои способы узнавать новости. От Моста до Бугра путь неблизкий, никак не меньше сорока миль, но кто-то не поленился ночью передать весточку, в чем Фродо и его друзья убедились уже на следующий день.
Поначалу у них не было определенных планов — разве что передохнуть малость в Сухом Овражке — но теперь, увидев, как обстоят дела, порешили двинуть прямиком в Хоббитон. Поутру оседлали пони и зарысили по Тракту. Уже не дождило, ветер унялся, однако небо оставалось серым, и окрестности выглядели на редкость тоскливо даже для осенней поры. Вокруг царило запустение, а поодаль то здесь, то там что-то дымилось, будто догорали пожары.
Ближе к вечеру, одолев миль двадцать, добрались до деревеньки, стоявшей прямо на Тракте. О «Плавучем Бревне», тамошнем постоялом дворе, ходила добрая слава. Путники уже предвкушали славный ночлег, но когда приблизились к восточной околице, оказалось, что дорога перегорожена. На загородке красовалась большая доска с надписью «Проезда нет», а позади толпилась большая группа околоточных с перьями на шляпах и дубинками в руках. Стражи порядка изо всех сил тужились напустить на себя важный и грозный вид, но явно робели, а потому выглядели глуповато.
— Это еще что такое? — спросил Фродо, с трудом сдерживая смех.
— А то, господин Беббинс, — отвечал начальник околоточных, в отличие от своих подчиненных носивший аж два пера, — что вы арестованы за взлом ворот, срывание и разрывание Правил, нападение на привратников, незаконный переход границы, спанье в казенных постройках без дозволения и подкуп стражи путем накормления.
— А не маловато ли обвинений? — усмехнулся Фродо.
— Для начала вполне достаточно, — буркнул старший околоточный.
— Кстати, — подал голос Сэм, — можете добавить обзывание вашего Главнокомандующего распоследними словами, желание надавать ему по прыщавой роже и мыслишку, что околоточные шибко смахивают на записных болванов.
— Ладно, ладно… — пробормотал начальник. — Нам велено без лишнего шума доставить вас в Заручье и передать большунам Главнокомандующего. Будет вам случай высказаться, когда он разберет ваше дело. Но я бы на вашем месте поостерегся распускать язык, коли не хотите надолго угодить в Погреба.
К вящему смущению околоточных, Фродо и его спутники покатились со смеху.
— Хватит чушь молоть, — молвил, отхохотавшись, Фродо. — Я поеду куда мне угодно и когда угодно. Вообще-то мне в Бебень надо по делу, а коли нам по пути, так можете составить компанию.
— Очень хорошо, господин Беббинс, — отозвался начальник, отодвигая загородку. — Только не забудьте, что я вас арестовал.
— Чего-чего, — отвечал Фродо, — а этого я никогда не забуду. Хотя, может быть, со временем, вас и прощу. Но сегодня, на ночь глядя, мы никуда не поедем, так что не откажите в любезности, проводите нас до «Плавучего бревна».