Возвращение к истокам

Садыкова Татьяна

Мне стало стыдно, будто я предал доверие близких друзей.

Валерий умел одним словом заставить почувствовать свою вину, раскаяться и попросить у Пресветлой прощения. Умел и прекрасно этим пользовался.

– Я не хотел, чтобы так произошло, - нехотя сказал я, поражаясь сам своим словам.
– Они были опасны и оставлять их у жрецов…

– Мы их защищали несколько тысяч лет! И защитили бы столько же!
– яростно крикнула Шион, сжимая в руках край полотенца.

– Но не защитили.

Она изменилась в лице, с болью

посмотрев на меня.

– Да. Не защитили. По моей вине.

Валерий сжал ее руку в своей ладони.

– И не смогли бы, - безжалостно продолжил я.
– За ними охотились. И у слуг Великой бы не хватило сил противостоять той силе. Поверьте мне.

– А у тебя хватило бы?
– спросил бывший жрец.
– Нас вела воля Пресветлой, мы берегли слезы от всего мира, ибо они сильны так же, как и опасны. Тот, кто хотел бы ими воспользоваться - обречен. И, судя по тому, что ты принес их обратно, ты сполна это осознал.

– Да, - мрачно произнес я.
– Тот кто за ними вел охоту и нанял Петру, чтобы украсть их, а потом по его же указке Шион отдали жрецам, пришел ко мне.

Шион заметно побледнела. Она переглянулась с Валерием и нетерпеливо произнесла:

– Кто это был?

– Магистр Стефан, - нехотя произнес я и, увидев решимость в глазах у женщины, быстрее добавил.
– Но его уже поймали и судят.

– А Преосвященство знает, что он сотворил?!

– Нет.

– Но почему?
– воскликнула она.
– Он еретик и пытался украсть святыню! Его должны судить по законам Пресветлой и предать огню!

– И помочь жрецам организовать охоту на магов?
– спросил я у Шион и покачал головой.

Она отвела взгляд и промолчала, видно сама поняв, к чему это может привести.

– Вы не были в столице и не знаете, что было в последний месяц, когда узнали, что магистр Стефан повинен в смерти короля. И слава Великой, что ничего не произошло, но в воздухе витало напряжение. Совет, король и Преосвященство смогли договориться, но если бы хоть кто-нибудь узнал, что именно Стефан повинен в краже реликвии…

– Преосвященство радеет за детей Пресветлой, но даже он болен гордыней, - подтвердил мои слова Валерий.
– Его ненависть к магам сильна как никогда и для всех сейчас опасно тревожить этот улей. Прольется кровь невинных, а мы же - должны их защищать.

– И мы все так оставим? Зная, что этот человек сделал?
– обратилась к мужу Шион.

– Милая, - умиротворяюще улыбнулся он.
– Наказание Пресветлой его застигнет, а земной путь будет устелен страданиями. Не ищи мести, лучше взгляни на то, что благодаря ему мы теперь вместе.

Шион расплылась в улыбке, погладив плечо мужа, словно подтверждая сказанное.

А я еще раз восхитился дипломатическим способностям Валерия. Вот ему бы и стать Преосвященством, но вместо этого он променял свою карьеру и весомое место в иерархии жрецов, на обычную жизнь с любимой женщиной. Не то, чтобы я его осуждал,

но осадок остался - какие упущены возможности!

– Ты говорил о том, что этот человек узнал, что слезы у тебя?
– спросил бывший жрец.

Я кивнул. “Человек”, а не “маг”. Он умел подбирать слова…

Коротко я рассказал, что случилось за то время, что мы не виделись: про то, что решил оставить у себя слезы, чтобы их изучить, про охоту Стефана за ними, про то, как оказался в госпитале и хранительницей реликвии стала Ирен. Они слушали с пониманием, хоть и часто хмурились, недовольные тем, что я совершил, да и мне, честно, было как-то неловко признаваться во всех своих грехах. Закончил я рассказ тем, что бывшего советника короля поймали, а слезы чуть не разрушили и так нестабильный разум одного магистра - раскрывать его личность и то, что он сделал я не стал, посчитав это лишним, да и не хотел, чтобы у него из-за меня были неприятности.

– Я всегда знала, что с ними что-то не так, - произнесла Шион, когда я закончил свою исповедь. К ее чести стоит добавить, что она, как и ее муж, не стала меня обвинять, а просто приняла все произошедшее как данность, чем сильно облегчила мою совесть.
– Мы охраняли их денно и нощно, и порой казалось, что я ощущала на себе их прикосновение. Их тепло согревало, давало силы нести вахту дальше, но чувствовалось что-то…

Недосказанное слово повисло в воздухе. Бывшая апостол не могла произнести в слух такое откровенное святотатство, но и проигнорировать свои ощущения - тоже.

Я кивнул на шкатулку:

– Да. Слезы опасны. Они даруют могущество на краткое время, забирая в уплату самое ценное, что есть у человека - его жизнь.

– Равновесие, - прошептал Валерий, открыто посмотрев в мои глаза.
– Пресветлая справедлива и жестока одновременно, она может быть и судьей, и палачом. Глупцы те, которые твердят, что Она милосердна. О, нет. Великая дарует каждому то, что он заслуживает и если вознамерился принять ее дары, то не думай, что милость будет вечна - однажды она придет за платой. Не только ты и твои друзья, Никериал, пытались воспользоваться даром Пресветлой - десятки лучших жрецов, избранных самим Преосвященством, узрели будущее с помощью ее щедрого дара, но свет его их ослепил, а некоторых и убил, - он покачал головой.
– Не для смертных умов ее дары. Не для смертных.

Я кивнул, принимая это к сведенью. Глупо было не думать, что жрецы за столько времени не пытались воспользоваться слезами Элисень. Пытались, да вот только в организме обычного человека мало энергии, которую почти сразу же реликвия выпивает и везунчики те, которых она лишь ослепила. У магов же резерв энергии был куда больше и воздействие артефакта было заметно не сразу, а через некоторое время, когда “яд” праны разошелся по всем венам и медленно убивал носителя, подкидывая ему обрывки ведений, руша его психику и выпивая жизненные силы.