Возвращение к себе
Шрифт:
На итальянца зло таращились. Сзади напирал монах. Где-то верещала Гирта.
– Что уставились?
– Лупо решил взять инициативу в свои руки.
– Поднимайте крест.
Пусть отступник прочувствует, как мучился Спаситель. Поднимайте!
– Зачем убил?
– И не думал. Он скоро придет в себя. Да хоть вот ты, - Лупо указал на ближайшего к нему воина, - посмотри. Видишь, жилка на шее бьется. Живой. Это вы его чуть не порвали на ленточки. Охолоньте. Очухается, тогда и спрашивайте, сколько душе угодно. Флад! Эй, Флад! Тащи воду. Окатим. Видите
– Лупо ткнул пальцем в потолок.
– Перекиньте через нее веревку и подтяните. Знатно повиснет! Ладно, умаялся я с вами, пойду отдыхать.
Буальди уже сделал несколько шагов, когда нешуточной величины лапа ухватила его за край плаща.
– Стой, итальянец, что он тебе сказал? Я видел, вы трепались, - рыкнул Флад.
– Не твое дело.
Не тут-то было, к ним уже тянулись несколько рук. Но в отличие от остальных, Лупо был почти трезв, да и мечом владел неплохо. Отогнав бузотеров, он быстро покинул шумную компанию.
Пока итальянец освобождал себе дорогу, четверо головорезов натянули перекинутую через потолочную балку веревку. Крест косо пошел вверх, потом встал на пятку и, наконец, вовсе оторвался от пола.
Поскольку подвешенный не подавал признаков жизни, его опять окатили водой и несколько раз кольнули. Смешанная с кровью вода потекла розовыми ручейками. Люди уже переставшие походить на людей бесновались. В распятого полетели кости, объедки, черепки.
Наконец веки дрогнули, человек обвел толпу мутным взглядом.
– Говори, где золото?
– Золото…
– Где?
Роберт отрицательно покачал головой. Может, озвереют еще больше и сразу убьют?
Напрасно надеялся: так быстро выпускать из рук добычу никто не собирался. По знаку брата Петра веревки подтянули. Роберт вознесся над толпой.
Перед глазами плыло. На противоположной от камина стене преддверием ада плясали отблески пламени. Тень от креста извивалась и дергалась. Внизу клубились.
Добросердечный монах постарался: до Роберта сейчас было не дотянуться. Так глядишь, покричат, остынут и разойдутся, а после, мудрый брат утащит искалеченного к себе, чтобы расспросить с пристрастием.
Дьявол надоумил: брат Петр приказал срубить этот крест, для других целей, а гляди, как пригодился.
Но внизу и не думали умолкать. Встрявшего с увещеваниями Петра непочтительно оттерли в сторону.
– Факел! Тащи огонь. Щас пяточки ему поджарим.
Больт попытался выдернуть из гнезда факел, но тот не поддавался. Подергал другой - та же история. С третьим повезло, но на обратном пути ноги у парня косолапо запутались. Больт упал. Факел откатился в сторону и, зашипев, погас в луже вина.
А на Роберта снизошло спокойствие. Телесное отодвинулось. Теперь он отчетливо видел зал. За спиной трещали в камине дрова, перед глазами черным провалом в ночь зияла распахнутая дверь.
Анны в креслице уже не было. Отсутствовал и Хаген. Вдоль стены пробирался Марк с длинным, шевелящимся свертком на плече. Только Лерн так и сидел на ступеньках лестницы Кто-то наступил на его лютню. Он даже не обернулся.
Роберт уже видел такой взгляд… Соль, ворота Храма на второй день штурма, Иерусалим…
Отчаявшись предотвратить расправу, монах, как и прочил Лупо, в конце концов, ее возглавил. Потыкав посохом в икры Роберта, он воззвал:
– Не умножай своих грехов. Скажи, где зарыто сокровище. Не вводи во грех сирых сих, дабы они не уподобились лютым зверям.
– И что в замен?
– прорвался сквозь гвалт хрип распятого.
– Огня давай. И опустите пониже, - влез под руку монаха Гинкер.
– Видишь, чего ты добился своим упрямством?
– взвыл брат Петр.
– Стадо мое расстроено. Я не пастырь ему больше. Сознайся, и я обещаю тебе быстрое избавление от мук. Ничего больше, сам понимаешь, обещать не могу,
– Лупо сказал то же самое, но сбежал, как только узнал, где золото.
– Ты ему сказал?!
К причитаниям монаха добавились возмущенные крики остальных:
– Тогда зачем упорствуешь? Говори! Говори немедленно.
– На двугорбом холме. На левой вершине. Разберите камни. Золото там.
Марк уже скрылся в переходе, ведущем к поварне.
– Тащите сюда беременную суку и ее отродье, - деловито распорядился брат Петр.
– У тебя есть малое время подумать. Если ты солгал, их четвертуют завтра на закате, а пока мы привяжем их здесь, в зале рядом с тобой. Ты, конечно, не доживешь до их конца, но в могилу сойдешь с грехом детоубийцы. Да, да! Ты будешь виновен в смерти женщины и ребенка.
Потянулось время. Посыльный долго не возвращался, а когда бочком, неуверенно подобрался к брату Петру, тот закричал:
– Где они?
Ни в темных углах, ни на поварне, ни у себя в комнате Анну не нашли. Зато двое видели как косматый гость, рыцарь Гуго тащил куда-то упирающуюся женщину.
– Ах, какая жалось, - Брат Петр потыкал в Роберта посохом.
– Жаль, говорю, что не увидишь верную жену своего друга перед смертью. Она сейчас занята куда более приятным делом. Но если она не умрет под нашим новым другом, умрет завтра, как я и обещал.
Распятый не реагировал. Брат Петр с размаху ударил его по ногам. Ответа не было.
– Кончился, должно быть, - пробасил рядом Флад-лучник. Он выпил меньше остальных и успел протрезветь.
– … как по правде надо - копьем. Копьем… потом в пещеру. Как по правде.
Камнем привалить… - бубнил с другой стороны Пьер-дурачок. Флад поймал пятившегося монаха за рукав рясы:
– Куда собрался? Клад среди ночи искать? Не темно тебе будет?
– Отдохнуть.
– Только рядом со мной.
– Лучше за Лупо смотри. Ему тоже известно, где золото.
Забытье оказалось кратким как миг. Боль только-только отпустила и сразу вернулась, разрывая мышцы и внутренности, вгрызаясь в мозг. Помстилось: если сильно закричать, боль отступит.