Возвращение к себе
Шрифт:
Девушку привел в дом Тафлар - купил, на рынке приглянувшуюся рабыню и, подведя к Роберту, сказал:
– Это - тебе.
Фатима, так веско оборвавшая вынужденный целибат пленного крестоносца, приходила к нему еще раз - уже после поединка, когда Роберт достаточно окреп.
Ее ласки были неспешны, иногда она тихо и печально смеялась, отстраняясь, сдерживая мужчину, потом становилась порывистой и податливой, заставляя его вновь и вновь взлетать и падать. До изнеможения. Утром Роберт проснулся в прек-расном настроении и сразу потянулся к ней. Но женщина отстранилась.
– Ты уходишь?
– Груб? Противен?
– нет конечно. Вряд ли отыщется женщина, которую ты оставишь равнодушной.
– Тогда почему?
– Надо уходить, пока это еще возможно. Завтра будет труднее, потом мне захочется остаться навсегда. А тебе?
Роберт молчал. Она была права, эгоистично оберегая свой мир от вторжения чужака.
– Боишься полюбить?
– Боюсь привязаться к тебе.
– Это не одно и тоже?
– Не знаю, простишь ли ты то, что я сейчас скажу. Мужчине, с которым провела ночь нельзя говорить такие слова. Другому, не такому как ты.
– А мне, значит, можно?
– Не сомневаюсь. Ты примешь правду, просто потому что это правда. Слабый духом никогда не справится с такой задачей.
– Ты мне льстишь?
– Нет. Послушай: если бы тебя убили, мне было бы очень плохо, очень жаль. Если бы убили Тафлара, я бы умерла.
Вопросы, упреки? Пестрое верчение: понимание пополам с непониманием, обида пополам с благодарность…
После этого Тафлар и подарил ему Нурджию.
– Ты это нарочно? Решил надо мной посмеяться?
– Роберт начал якобы шутливое наступление на абд Гасана с вполне серьезной целью - избавиться от подарка.
– Помилуй! В чем ты видишь издевку?
А действительно, в чем? Дает же хозяин еду, кров, защиту, так почему бы ни дать такой полезной, удобной игрушки?
Отцы церкви, как знал. Роберт, вполне серьезно до драки решали как-то на соборе вопрос, есть ли душа у женщины (откуда бы им знать?) Правда, местное священство женится и не на одной, но похоже, что в данном вопросе они полностью согласны со своими северными коллегами. И Тафлар туда же. Даром что ученый, по круглой земле ходит.
– Забери ее, Тафлар. Твоим Аллахом прошу. На кой бес мне надо, чтобы рядом постоянно толклась женщина?
– Думаю, ты найдешь, чем с ней заняться ночью, а днем она не будет тебе досаждать. К тому же она таджичка, плохо говорит по-арабски, и в собеседницы тебе не годится. Да и вообще, Аллах не для того создал женщин.
– А Фатима?
– Тут - особый случай, - Тафлар помолчал.
– Такие как она встречаются раз в жизни… и не каждому. А насчет Нурджии не беспокойся. Она будет жить на женской половине. При необходимости пошли за ней Джамала, - и все.
– Прости, но мы никогда не сможем договориться в этом вопросе. У нас женщина равна и даже выше… - Роберт сообразил, что начинает сам себе противоречить, только ведь поминал пастырские дрязги, но останавливаться не стал.
– Она решает она выбирает.
– Ты заставляешь меня сомневаться в своей искренности. Ответь: тебе ни разу не приходилось брать в постель простолюдинку?
– Они все приходили ко мне по свой воле и без принуждения.
– А уходили? Молчишь? Тогда я продолжу. Не находишь,
– Даже если он стар, плешив и бессилен?
– Теперь представь, что с ней будет, если слабый плешивый старик выгонит эту пери на улицу? Я тебя уверяю, доведись до такого, она будет целовать пыль следов его туфель, лишь бы остаться. Видишь, как все просто и разумно.
– Примерно как со стадом овечек.
– Ты делаешь грязные намеки, - расхохотался Тафлар.
– Прости, но неужели с души не воротит от постоянного сладкого бессмысленного блеяния? Со мной в походе была женщина. Одно время я считал, что влюблен в нее.
Потом мы охладели друг к другу и разошлись. Она сражалась наравне с мужчинами, спала в походном шатре, переносила зной и холод.
– Звучит, по меньшей мере, необычно. Только, - усмехнулся Тафлар, - подскажи, что с нею сталось?
– Последний раз я ее видел, когда она венчалась с племянником Боэмунда, князя Антиохии.
– Как! Она не основала собственное королевство, не возглавила свою армию? Не машет шестопером, не стреляет из лука? Она, как и все остальные женщины - вышла замуж?
– Да, и выбрала его сама.
– Ответь мне честно: ты хочешь, чтобы твоего сына воспитывала жена, отведя тебе роль помощника? Представь себе дом под пятой властной и жестокой хозяйки, которая сама выбирает, кого любить и как. Хотел бы ты жить в таком доме?
– Нет, - Роберт ничуть не кривил душой. Нарисованная Тафларом картина, кого угодно вогнала бы в уныние.
– Значит, посочувствуй племяннику князя, количество синяков и зуботычин вскоре у него будет соперничать с ветвистостью рогов. Если он - мужчина и на беду полюбил ее, такая любовь быстро перерастет в ненависть. Он плеткой загонит ее в сераль, подальше с глаз. Если он слаб - окончательно превратится в тряпку, и ни в том, ни в другом случае не будет счастлив.
– А если они станут друзьями? Без взаимных упреков и утеснений? Если будут терпеливо и с пониманием относится друг к другу?
– Такое тоже возможно, если женщина добра, терпелива и обладает мудростью.
Скажи, твоя бывшая подруга соответствует этим требованиям?
– Нет.
– Вот и весь ответ. Вы, христиане, объявили женщину равной, поставили ее рядом с мужчиной и сами теперь не знаете, что с этим делать. Да и она не знает.
– Ты во многом прав, но мне, - Роберт тщательно подбирал и обдумывал слова, чтобы в очередной раз не нарваться на насмешку уверенного в своей правоте араба, - мне европейцу, может быть, не самому ревностному, но все же христианину претит восточный подход. Мне не интересно выбирать из стада - пожирнее да покудрявее. Я хочу найти единственную. Найти, завоевать и заставить ее выбрать меня.