Возвращение к себе
Шрифт:
Прямо перед глазами по темно-зеленой коже переплета золотой вязью змеилось слово.
Ученый араб решил таки посмеяться над варваром, пригласив его сюда.
Роберт невесело усмехнулся: ну и что? Он прекрасно обходился без чтения тридцать шесть лет, проживет и дальше. А что оторопел - так любой разволнуется при виде такого богатства.
Почти успокоившись, он поднялся и побрел к двери; по дороге зацепил свиток из очень старого темного пергамента, тот отозвался недовольным шорохом; потянул с полки первую попавшуюся, совсем новую на вид книгу.
И все же он покидал библиотеку с чувством сожаления. Терпеливо дожидавшийся в коридоре, Джамал запер дверь. Им предстоял обратный путь, к до тошноты надоевшему, но такому понятному порядку вещей.
Тафлар долго не возвращался к разговору о книгах. Он даже не поин-тересовался мнением своего 'гостя' о библиотеке. Вопрос, казалось, был исчерпан… если бы не червячок, исподволь точивший внутри. Упрямый Роберт сознавал, что опять туда пойдет.
– Я побывал в твоей библиотеке, - заметил он как-то, тщательно выбирая финик из вазы с фруктами. Сегодня они расположились на сквознячке, в тени причудливой резной арки, увитой цветущей лианой. Здешний октябрь был намного жарче июля на родине франка. Но зной уже не душил как летом. В тени было хорошо отдохнуть от непременного ежедневного бега.
– Зачем ты так много упражняешься?
– вместо ответа спросил араб.
– Опасаешься нового поединка? Его не будет. Омар Малик теперь далеко, в Ливийской пустыне.
Думаю, до кончины халифа, да продлит Аллах его дни, в Эль Кайру он не вернется.
– Я не привык чувствовать себя слабым. Нельзя позволять себе быть уязвимым. У нас это не прощается.
– У нас тоже.
– Не представляю тебя в кольчуге и с мечом.
– Твои представления хороши для воина. У меня другой путь. Согласись, воевать можно и словом.
– Наверное. Не знаю. Мне всегда хватало своих забот и своих умений.
Роберт почувствовал, фразе недостает железной несгибаемости.
Наблюдательный Тафлар - тоже. От того, наверное, и счел возможным перейти к скользкой теме образования:
– Мне показалось, или посещение моей скромной библиотеке не оставило тебя равнодушным?
– в голосе ни презрения, ни насмешки, скорее тактичное участие.
– Кто же сохранит хладнокровие при виде такого богатства!
– В каком смысле?
Можно конечно и дальше было, прикидываясь железным болваном, рассуждая, например, о реальной цене книг в либрах, потом перевести в марки или манкузии. И - ничего!
Его не отправят назад в каменоломни, не прекратят переговоры о выкупе, Тафлар по-прежнему будет с восхищением наблюдать, как Роберт бегает, прыгает, или взбирается на стену, цепляясь за едва заметные выступы. Обезьяна тоже так может, а то и лучше.
Осталось говорить правду:
– Я смотрел на твои книги и чувствовал себя червем. Могу осязать, могу даже на зуб попробовать…
– Меа сulра… Мне надо было пойти тогда с тобой, а не кичиться ученостью. Но я человек, и мелкое тщеславие
Роберт по достоинству оценил честность ученого араба, каковая по плечу, пожалуй, только очень сильному человеку.
Тафлар шел впереди, касаясь иногда книг и свитков. Роберт держался сзади. Как и в первое посещение, он был выбит из колеи атмосферой этой странной комнаты.
– Скажи, Рабан, как ты представляешь себе… карту нашего мира?
– Тафлар споткнулся на слове 'карта'.
– А еще ты хотел спросить, знаю ли я, что такое карта?
– засмеялся Роббер.
– Давай договоримся: представь, что перед тобой дикарь из глубины Африки, который еще вчера бегал голышом и ел своих соплеменников. Да не смущайся ты так, ученый человек. Или представь: я обучаю тебя ратному делу и все время извиняюсь и кланяюсь. Вместо боя у нас получится танец павлинов.
– Для дикаря, ты до обидного часто бываешь прав, - проворчал Тафрар.
– И так, ты знаешь, что такое карта.
– Знаю. Не забывай, мне пришлось пересечь всю Европу и пройти Палестину. Не имея хотя бы приблизительного представления куда двигаться, можно было забрести к диким русам, а то и к псеглавцам.
– Как Земля выглядит на вашей карте?
– В центре располагается Иерусалим с Гробом Господним. На востоке - Азия, на северо-западе - Европа, на юго-западе - Африка. На самом краю земного диска за Азией находится Рай. Но мне сдается, эту карту рисовал умник, всю жизнь просидевший в своем аббатстве и не отъезжавший от него дальше двадцати лье.
– Можешь нарисовать?
Роберт быстро, но несколько коряво отобразил на листе пергамента свои познания в географии.
– Карты отдельных земель - точнее. Но и они изрядно врут. Не раз приходилось плутать.
Тафлар вытащил из ячейки на среднем стеллаже большой скатанный в трубку пергамент.
– Смотри: вот карта составленная Аль Идриси совсем недавно.
Перед Робертом развернулась, испещренная яркими линиями, картина. На первый взгляд в ней трудно было разобраться, но когда Тафлар показал ему Иерусалим, Антиохию, Константинополь, Роберт сориентировался и довольно уверенно ткнул пальцем в точку на краю голубой водной глади.
– Эль Кайра?
– Ты прав. Как видишь, карта довольно подробная. Я конечно нахожу в ней определенные неточности, но все равно, она выполнена великолепно.
Роберт согласился. Они еще немного поговорили о географии. Потом Тафлар спросил:
– Ты назвал землю диском. Я верно понял, ты считаешь ее плоской?
– То есть как это - 'считаю'! Разве может быть иначе?
Араб замялся, сомневаясь продолжать или нет.
– Мы же договорились, не расшаркиваться друг перед другом, - нажал Роберт.
– У нас тоже многие так считают… Но не все!
– Да говори, ты, наконец!
– поторопил заинтригованный франк.
– Есть другое мнение: земля - шар, покоящийся на спине слона, а солнце луна и звезды вращаются вокруг нее.