Возвращение к себе

Огнева Вера Евгеньевна

В Руане Роберт немного успокоился на свадьбе Иды, передав сестру с рук на руки родственнику герцога Нормандского Роберта. Среди дремучих северных лесов, в прекрасно укрепленном замке, под охраной дружины мужа она была недосягаема для неизвестного злодея.

Дальнейшая жизнь графа Парижского складывалась из турниров, сражений, штурмов, ближних и дальних походов. Он давно научился противостоять врагам. Со временем опасения отца стали казаться чем-то вроде детских страхов, о которых вспоминаешь с улыбкой.

Глава 4

Удобное

для переправы место обнаружилось на закате, когда солнце уже наполовину провалилось в глухой ельник, стеной стоявший на противоположном берегу. Деревья выстроились над водой, как шеренга угрюмых черных воинов. Из-под них обрывался глинистый, щетинившийся корьем берег. На присмотренном месте он имел изрядную плоскую отмель, уходящую за поворот реки. Следуя по ней можно было выбрать вполне пригодное для подъема место Однако переправляться в сумерках никто не рвался. Здешний, поросший светлым лиственным лесом, берег выглядел не таким мрачным. И вообще - это был их край.

Река разделяла не только землю, она отделяла сегодняшнее, скудное и трудное существование от зловещего и темного, ожидающего по ту сторону.

Люди по большей части помалкивали. Хаген не наставлял Дени. Дени не трещала как сорока, Соль и Лерн не спорили, как обычно. Не бурчал Гарет. А Марк выговорившись накануне, вообще не проронил за весь день ни слова.

Так молчком, не сговариваясь, и остановились на привал, выбрав плоскую и ровную как денежка полянку у воды.

На ужин жарили козлятину. Повезло Лерну. Двигавшийся в арьергарде барон, наткнулся в заросшем по самый срез овражке, на маленькое козье стадо. Когда его отыскал, обеспокоенный Роберт, с крупа лошади Лерна свешивалась добыча.

В прозрачном вечернем воздухе быстро распространился и стал подманивать запах жарящейся дичины. Все стремились поскорее закончить дела. Первым, естественно, оказался Дени. Он то с одной, то с другой стороны подбирался к, насаженной на вертел, тушке, пробуя отколупнуть кусочек. Пальцы жгло. Дени сначала дул на них, потом засовывал в рот, остудить и облизать. В этот момент он забывал об опасности и тут же получал подзатыльник от Гарета.

Проходивший мимо Хаген, посоветовал:

–  Шабером своим ковырни, а рукой только придерживай. Смотри, Гарет отвернулся.

–  Учи, учи, щас и ты получишь!
– распрямился старик, не терпевший вмешательства в процесс готовки.

–  Мы ж только попробовать. Вдруг уже готово, - Хаген прикрыл голову рукой, будто и впрямь опасался затрещины.
– Вон и Соль - тоже.

–  Господин Соль - человек степенный. Он себе не позволит руками в костер лазить.

Обращением 'господин' Гарет выделял только Соля, Роберта иногда величал 'графом', прозвище Лерна игнорировал, звал по имени - Рено, а к Дени - как Бог на душу положит: то мальцом, то свиненком, то наказанием.

Перебранка вызвала повышенный интерес остальных. Постепенно они взяли недожаренную козу в кольцо. Не

на шутку осерчав, Гарет грудью кинулся прикрывать ужин от расхитителей.

–  Уставились, что волки голодные! Сказано - не готово. О, и дармоед тут же вертится.
– Любопытствующий Дар, топтался сбочку.
– Я ж видел, как ему господин Соль здоровенный кусок от козочки откромсали.

Первым расхохотался Лерн, за ним остальные. Даже Роберт заулыбался.

Решение принято, все что свершится - свершится завтра. Сегодня был последний, беззаботный (какой уж он там беззаботный!) вечер.

В другой жизни - будто и не с ним было - остались пышные разгульные застолья в севера и утонченные трапезы востока; сладкое, густое вино и танцующие полуобнаженные женщины. Жалел ли Роберт? Иногда, легким флером проносилось мимолетное сожаление. Не о еде, разумеется, там, вдалеке остались часть его, осталось понимание, остался чужак, иноверец, нареченный враг - Тафлар, с которым Роберт мог обсуждать вещи, о каких никогда не заикнулся бы со своими.

Гарета взяли в кольцо, обложили, можно сказать. Тот в отместку переманил на свою сторону Марка. Теперь они вдвоем крутили вертел, чтобы равномерно прожарилось со всех сторон.

–  Ты не христианский рыцарь, ты - Анхримнир помощник злокозненного Локи, - рыкнул Хаген, усаживаясь прямо в траву. Все уже расселись. Дальше перепалка пошла снизу вверх.

–  Кого это господин Хаген поминает?
– шепотом спросил Дени у Соля.

–  Язычников. Первый - повар богов. Второй - сам бог хитрый и злой.

Ждать ужина, впрочем, оставалось не долго. Жаркое наконец, сняли с распорки.

Гарет как всегда протянул нож Роберту.

–  Дели сам. Что ты каждый раз церемонию из чепухи устраиваешь?
– отговорился тот.

Старик хмыкнул, но, орудуя ножом, тихонько прошелся, в том смысле, что вот собрались в лесу благородные господа, да и одичали враз, стоило 30 лье от дома отъехать.

Коза все ж была не маленькая. За первой порцией приправленного луком и диким чесноком мяса, последовала добавка.

Первым взмолился умеренный в еде Соль:

–  Все! Больше не могу.

–  Да я уже отрезал, господин Соль.

–  Отдай Дени, он всегда голодный.

–  Не отдам! Этот свиненок успокоится только, когда на первом куске сидеть будет, а последним давиться.

Черный заречный лес загораживал полнеба. Из-за него выползала ручка гигантского ковша из семи звезд. Рядом раскорячилась буква 'М'. Тафлар называл ее Касиопеей и еще как-то, Роберт забыл. К полной луне подкрадывалась тучка…

Лежать бы так и лежать, глядя в черное расшитое звездами небо, да слушать неспешную беседу у костра. Сейчас Хаген с Лерном начнут вспоминать свои сражения.

Грает будет поддакивать тому и этому. Потом загудит Марк. Он воевал в отряде Раймунда Тулузского, ходил на Эдессу, вернулся как раз к началу штурма Иерусалима. Только Соль в такие разговоры никогда не вступал.