Возвращение к звёздам
Шрифт:
Корабль начинает едва заметно покачивать, но вскоре успокаивается, зато появляется перегрузка. Она нарастает, почти до двух единиц. Земной шар у них над головой начинает медленно поворачиваться.
— Ничего себе, нас держит! — с восторгом говорит Аскар. — Может нырнём поглубже? На всякий случай.
— Пожалуй… — откликается Влад и докладывает на Землю: — Опускаюсь до ста сорока!
— Не увлекайся! — отвечает по радио Ник Никыч.
Через некоторое время:
— Двадцать восьмая!
— Понял! Выпускаю щитки! — откликается командир.
Раздаётся гудение приводов и снаружи выдвигаются тормозные щитки.
— Слушай! А мы ведь первые, кто выполняет аэродинамический полёт[2] выше ста километров! — вдруг заявляет Аскар.
— Шаттлы в XX веке начинали тормозить на ста двадцати, — возражает Влад.
— Так то начинали торможение, а я про устойчивый полёт!
— Ну хорошо! Выше ста двадцати! — усмехается Джон.
— А вообще, кто-нибудь посчитал, сколько раз мы первые? — подаёт голос Света.
— А давай посчитаем! — радостно откликается Лена. — Первая пионерская! Раз!
— Первая без участия взрослых в составе экипажа, — поправляет Джон и тут же добавляет: — Первая совместная, советско-американская на Луну. Два! Первый официальный контакт с ксеносами, три!
— Первый аэродинамический полёт выше ста километров! Четыре! — добавляет Влад.
— Первый раз в истории, находясь на открытой лунной поверхности, человек почесал нос рукой! — весело добавляет Аскар. Экипаж взрывается смехом.
— Между прочим, тоже зачёт, — очень серьёзно говорит Джон. — Знаете, надо и правда составить заявку в Гиннеса. Может и пройдём! А там покопаться, глядишь ещё что нароем.
— Вот ты и займись! — хмыкает Влад.
— А что? Займусь! — решительно заявляет американец.
Какое-то время они летят молча, но в конце концов Аскар, внимательно наблюдающий, как ползут цифры скорости и высоты на табло, не выдерживает:
— Друг, дай порулить!
— Держи! — легко соглашается Влад.
Они что-то переключают на пульте и и через некоторое время слышен обмен репликами:
— Корабль взял! — Аскар.
— Корабль отдал! — Влад.
И снова все молчат. Вдруг Люся вспоминает один важный момент:
— Лен! А тебя как, домой отпускают или…
— Щаз! Отпустят они мою лапу! Остаюсь в Москве, на доп-обследования. Да и в Комиссию по лженауке приглашают, Сапфиру показать. Мама написала, что уже квартиру в Москве дали. Уже и на работу устроились, она и папа.
— Быстро у вас, — покачал головой Джон.
— У нас работы много, на всех хватит, — усмехнулся Влад и обратился к Лене: — А ты просись в девяносто первую школу.
— И правда, — подхватывает Люся, — так, глядишь, к нам в класс попадёшь! Вот будет прикольно!
И снова, время ползёт,
— Нагрузка на крыльях растёт! — Аскар словно выныривает из транса.
Пилоты оживляются, начинается следующий этап сложного манёвра по входу в атмосферу и снижению космического корабля…
Лётное поле космодрома Восточный, ближе к полудню по местному времени
Для такого эпохального события — возвращение Первой пионерской экспедиции — встречающих на удивление мало. Плотной группкой стоят счастливые, но напряжённые родители. Ну а с ними ещё и братья и сёстры членов экипажа. Чуть в сторонке гораздо более рассеянной толпой тусуются журналисты. Камеры на треногах и возвышенных мобильных платформах, микрофоны, кто-то что-то говорит, записывает. Все напряжены, все ждут.
— Ну где же они? — вопрошает визгливым голосом уже известная нам Александра Васильевна. Она всматривается в сторону взлётной полосы, крутит головой, вытягивает шею, едва не подпрыгивает.
— Да успокойтесь вы! — с улыбкой говорит ей невысокая, но широкая в кости женщина азиатской наружности. — В атмосферу вошли нормально, кокон[3] сбросили, значит сядут.
В этот момент со стороны полосы раздаётся слабый хлопок и почтенная публика видит раскрывшиеся тормозные парашюты.
— Ну вот, они уже на земле, — спокойно говорит собеседница Александры Васильевны, — а вы нервничали.
— Ох, как вы только выдерживаете! Уже третий раз своего отпускаете! Не страшно?
— Страшно! — признаётся казашка. — А что делать? Не будешь же держать его при себе. Так мужчина не вырастет.
— У вас парень, а моя-то куда лезет?!!!
Тут низенькая сморщенная старушенция, стоящая рядом с казашкой, вдруг обращается к Александре Васильевне:
— Это твоя, значит, однорукая?
Александра Васильевна резко напрягается и сухо отвечает:
— Да, Лена получила в детстве серьёзную травму…
— Сильная шаманка, — спокойно говорит старушенция.
— Интересно, как там Аскар, — начинает было казашка, судя по всему, мать второго пилота, но старушка качает головой:
— Жаль, но не его. Но я всё равно с ней поговорю, нельзя оставлять такую шаманку не обученной.
Кабина корабля Ла-20-ЛП, несколько минут спустя
Тормозные парашюты отстрелены, "лапоть" прокатился ещё сколько-то и застыл не доехав метров триста до конца полосы.
— Есть остановка! — сообщает командир. И экипажу, и диспетчерской.
— Принято! — отвечает диспетчер. — Ждите тягач, раньше времени не выскакивайте.
— Ну совсем как с детьми! — обижается Света.
— Главное, чтобы они и тут что-нибудь не напутали и не забыли, — с ехидцей говорит Люся.