Возвращение приграничного воина
Шрифт:
Она молчала. Он не отступал:
— Или его смерти вам будет достаточно?
Она заставила себя посмотреть ему в глаза.
— Да. — Должно быть достаточно для того, чтобы она стала другим человеком. Но лучше перевести тему на него самого, пока он не узнал о ней больше, чем следует. — А вы-то сами. Как вы можете ставить короля выше семьи?
Она вслушивалась в тишину, ощущая его внутреннюю борьбу.
— Король приблизил меня к себе, — наконец произнес он. — Когда семья отвергла.
Горькие
— А если мы не выполним приказ короля? Что тогда?
— Тогда я не смогу вернуться ко двору.
Она повела плечами. Не вернется к королю, значит останется, как и положено, на границе. Какие трудности.
— Неужели там настолько лучше, чем здесь? — Она знала свою долину, свои холмы. Все прочее — Стерлинг, Эдинбург, Линлитгоу — казалось таким же чужим и далеким, как Лондон.
Он долго молчал.
— Да. Там для меня есть место. Или будет.
— И ради этого вы готовы предать свою семью?
— Предать! — Оскорбительное слово эхом отразилось от каменных стен. — Разве не Брансоны постоянно нарушают законы, предавая божьи заповеди и мирские соглашения?
— Чего вы от нас хотите? Чтобы мы безропотно разрешали им отнимать наших овец, наш скот, нашу… — Она не смогла выговорить это слово. — Отнимать наши жизни?
— Я хочу, чтобы вы уважали короля и его власть.
— Король не помог наказать Вилли Сторвика. — И не помог ей спасти себя. Только сильная рука семьи может восстановить справедливость.
— И вам нравится так жить? — спросил он. Его лица она не видела, но в голосе почувствовала искреннее желание услышать ответ. — В вечном страхе?
Она открыла рот, но не нашлась, что сказать. Каким образом он оказался способен ухватить самую суть? Никому еще это не удавалось. Страх никогда не оставит ее, неважно, будут ли они воевать или жить в мире. Даже если ее поселят за стенами королевского дворца и окружат лучшими стражниками, страх никуда не денется и будет настигать ее всякий раз при встрече с незнакомым мужчиной.
— Неважно, что мне нравится, а что нет, — проговорила она. — Такова наша доля.
Однако в эти минуты, пока она сидела рядом с ним в темноте, ей было не страшно.
Неужели однажды она перестанет воспринимать мужчин как врагов? Это казалось почти невозможным. Она думала, что два года назад, в тот темный и отвратительный час, навсегда утратила эту способность. Но потом появился Джон, и она… она будто ожила.
Кейт поднялась с карниза.
— Я пойду лягу. — В кровать, где она не сомкнет глаз до рассвета.
— Ваш кошмар отступил?
— Более или менее. — Она не сказала «да». Дурные сны никогда не перестанут ей сниться. Два года они неотступно преследовали ее и будут преследовать до самой ее смерти.
Или до смерти Вилли
* * *
Джон смотрел ей вслед, пока она поднималась по лестнице. Отголоски ее вопросов эхом звучали в его голове.
А если мы не выполним приказ короля? Что тогда?
Сначала Роб, теперь она. Все они заставляли его задуматься, что же случится, если он потерпит неудачу.
Каким же он был самонадеянным, когда возомнил, что сможет подчинить ее своей воле только потому, что она женщина. Ему оказалось не под силу понять не только местных мужчин. Да, Кейт выслушала его, но она не допускала и мысли о том, что может быть не права. Поистине мужское упрямство. Она годилась на роль члена его семьи больше, нежели он сам.
Каково это, иметь сплоченную семью и преданную возлюбленную? Воспоминание о ее хрипловатом, чувственном голосе отозвалось в голове, порождая видения о постели, которую они никогда не разделят.
При дворе у него не было недостатка в партнершах, однако он понимал, что они ищут его внимания в надежде, что следующей ступенью после его постели станет постель короля. Если за несколько месяцев женщине не удавалось снискать королевского расположения, она уходила от Джонни к другому.
А он уходил к другой.
Неужели там настолько лучше, чем здесь?
Внизу, за окном простиралась долина его детства, окруженная тронутыми лунным светом холмами. Ее разбудили сны, его — тревоги.
Тревоги. Невзрачное слово, плохо передающее его состояние. Столкнувшись с братом, не пожелавшим его понять, и с женщиной, которая отказалась ему подчиниться, он стал изгоем в месте, которое должно было быть его домом.
Король ожидает, что через несколько недель Брансоны встанут под его знамена. Но все шло к тому, что вместо этого они будут прочесывать холмы в поисках Вилли Сторвика.
Через несколько недель наступит лучшее время для рейдов. Стада овец и коров приведут с горных пастбищ к стенам замков. Болота высохнут, земля станет твердой. А потом группы рейдеров начнут в обе стороны пересекать границу, ведомые светом луны.
Но опытным рейдерам, вроде его отца, лунный свет был не нужен.
Отец хорошо изучил эту родной край. Его лошади знали все горные тропы, все ручьи и пригорки. Места, где росли деревья и где торчали пни. Где таились опасные овраги. Где цвел вереск. И отец, и брат, оба они могли пересечь долину и вернуться домой даже с завязанными глазами, доверяя чутью своих лошадей и собственной памяти.
Сегодня, верхом на пони, даже он вспомнил и узнал рельеф родной земли. То была суровая земля, принадлежащая только им.