Возвращение приграничного воина
Шрифт:
— Да.
— И чего стоит ваше слово?
Ее недоверие больно кольнуло его.
— Хотите, чтобы я поклялся? Ладно. Клянусь.
— Чем вы клянетесь?
Она этого не требовала, когда в прошлый раз брала с него слово. Может быть, она поняла, что всерьез он и не думает сам гоняться за Вилли Сторвиком?
— Христовой кровью, если хотите.
Она помотала головой.
— Мы отлучены от церкви и прокляты. Поклянитесь чем-нибудь другим. Тем, что для вас дорого.
Он огляделся вокруг. Почувствовал на лице ветер. Окинул взором холмы.
— Я клянусь этими камнями.
Позволив себе заглянуть ей в глаза, он разглядел тень сомнения. В ком она не уверена? В нем или в себе самой? Трудно сказать.
Он наклонился к ней, желая завладеть ее губами, и она, кажется, тоже подалась вперед. Его рука замерла у ее лица, и она повторила его жест, словно странная мощь этого места притягивала их друг к другу.
Пальцы, легко касавшиеся его лица, разрешили ему наклониться так близко, что он ощутил на своих губах ее дыхание. Осмелился дотронуться до ее щеки. Еще немного, и он познает вкус ее губ…
А потом ее жесткие пальцы запечатали его рот.
Открыв глаза, он наткнулся на ее взгляд. Глаза у нее стали огромные, потемневшие. С напряженно сведенными плечами она откинулась назад и выпрямила спину. Прежняя Кейт.
Он всматривался в ее лицо, не понимая, что же ее отпугнуло.
Ее грудь вздымалась и опадала, пока они молча сидели рядом. И в стоне ветра, струящегося вокруг камней, он услышал шепот далекой песни.
В конце концов она кивнула.
— Я согласна.
Глава 7.
Джон настоял на том, чтобы они пошли к Робу немедленно, пока она не успела передумать.
Они нашли его в спальне главы семьи. Он стоял, уставившись на кровать, будто был не в силах смириться с фактом, что отныне это его комната, и с их приходом, кажется, испытал облегчение.
— Нам надо поговорить, — произнес Джон.
Роб сложил на груди руки.
— Я слушаю.
— На Шотландскую марку назначен новый смотритель, точнее это назначение вступит в силу, как только я доставлю приказ короля в замок Карвел. Кейт согласилась с тем, что Вилли Сторвика надо судить по закону, а не пытаться изловить своими силами.
— Неужели? — Слова брата были пронизаны недоверием. Он вопросительно посмотрел на Кейт.
Джон задержал дыхание.
— Все верно, — подтвердила она.
Он перевел взгляд на Роба, как будто не сомневался в ее ответе.
— Смотрителя Английской марки обяжут доставить его на суд в День перемирия.
Роб фыркнул.
— День перемирия… Пустая трата лошадиного корма.
Совсем как в детстве. Та же тональность в голосе, тот же снисходительный взгляд. Узнаешь, когда подрастешь, Джонни.
За время своего отсутствия он постарался забыть этот взгляд. Люди в окружении короля не
Он подавил раздражение.
— На этот раз все будет иначе. Я передам смотрителю приказ короля. Правосудие будет совершено.
Роб молча рассматривал их обоих.
— Что ж, — наконец проговорил он, — ради бога. Раз уж ты уперт на своем, как Брансон.
Не удержавшись, Джон улыбнулся, но после следующих слов Роба его улыбка померкла.
— Но может статься, что тебя оставят в дураках.
— Джон обещал поймать Вилли Сторвика сам, если смотрители не повесят его за убийство, — сказала Кейт.
Роб изогнул бровь.
— Значит, ты все-таки поедешь с нами?
Кейт повернулась к Джону.
— Он поклялся.
— Взял на себя еще одно обещание, да, Джонни? — На лице Роба отобразилось удивление.
— Да. — Ответ тяжким грузом лег на его плечи. Он поклялся действовать в чужих интересах, но они легко могли помешать его собственным. Обещания складывались друг с другом как камни, грозящие вырасти в настоящую стену. — Но я прошу и тебя дать мне слово. После суда ты должен отправить своих людей королю.
Какое-то время Роб сверлил его пристальным взглядом.
— Ты уверен, что хочешь именно этого?
— Да. — А как же иначе?
— Тогда я даю тебе слово, — наконец ответил брат, и это слово было крепче рукопожатия.
Джон кивнул и на миг почувствовал всю силу того обязательства, которое принял на себя Роб. Могла ли эта сила и впрямь стать надежным щитом против неопределенности мира?
Нет, понял он из следующих слов брата.
— Только не прибегай ко мне плакаться, когда законы, смотрители и короли подведут тебя.
В его ладонь проникла рука Кейт. Изумленный, он повернулся к ней и увидел, что она не сводит с него глаз.
— Но семья никогда так не поступит. Семья не подведет вас.
Он тряхнул головой, надеясь, что на сей раз это окажется правдой.
* * *
Уж слишком это легко, думала она, когда назавтра седлала лошадь и готовила меч. Слишком легко представить, как она зарывается лицом в его плечо, разрешая себя обнять.
Слишком легко уступить искушению и позволить ему разделить ее бремя. Он давал ей одно обещание за другим. И вел себя так, что она начинала им верить.
Она не должна поддаваться мечтам. Когда вернется страх, она должна справиться с ним в одиночку. И никак иначе.
Если она разрешит ему дотронуться до себя, если позволит себе уступить, как женщина уступает мужчине, то страх вырвется из ее снов и будет преследовать постоянно. О чем бы она ни мечтала, тело будет сопротивляться. Страх так прочно укоренился в ее душе, что она никогда не позволит мужчине взять ее снова.
Любому мужчине.
Другие, не спрашивая, понимали, что ее лучше не трогать. Они знали, что она хочет быть одна.