Возвращение Прославленных
Шрифт:
— Так куда же нам идти дальше?
Кошка, не жуя, проглатывала огромные куски вяленого мяса, и на его вопрос, неопределённо качнула головой в мангровые заросли. Она схватила последний кусок и исчезла в кустах.
— Вот спасибо, довела до Руисов, — глядя ей вслед, растерянно сказала Мэдлин.
Команда спешилась и взяла вещи. Отстегнули лошадей, навьючили груз на них и повели их под уздцы.
Лес будто вымер, дальнейшую дорогу спросить было не у кого. Целый час путники лазали по округе, но, наконец, увидели хижину.
Они увидели очень бедную обстановку. В лачуге была одна комната. В ней стоял грубо сколоченный стол, над ним висели покосившиеся полки. У другой стены, сквозь которую пробивались солнечные лучи, подсвечивавшие столпы пыли, стояла старая лежанка. На ней спал юноша.
Бёрнис случайно опрокинула какой-то горшок, невесть откуда-то взявшийся у неё под ногами. Он с грохотом упал и разбился. Юноша проснулся. Увидев перед собой незнакомцев, он очень испугался.
— Вы кто? — его смуглое скуластое лицо вытянулось и побледнело, а чёрные кудрявые волосы от ужаса встали дыбом.
— Мы — визидары. Пришли искать кого-то из рода Руисов. Кто является прославленным ремесленником.
— Так вы существуете?! — парень подскочил, — я думал, всё это сказки! И мы с семьёй из визидаров остались одни на всём белом свете.
— Как зовут тебя? — спросил его Тафари.
Парень опасливо покосился на стоящего ближе всех к нему коротыша в сомбреро надетом на шлем, и ответил:
— Я Марио Руис. Мы — из рода людей и фавнов, — парень вздохнул, — вернее, я… Я остался один. И давно не выхожу к людям. Хотя…хотя я всегда их сторонился. От фавнов мне достались слишком волосатые ноги.
Все посмотрели на его ноги. Они, действительно были покрыты шерстью. Кроме того, голые стопы юноши были маленькими и узкими, и если бы не излишне удлинённые пальцы, казались бы детскими.
— И ещё вот это, — Марио провёл по кудрявым волосам, сильно оттянув их назад, показав маленькие рожки, — если они вырастут ещё, то все их увидят.
Марио завздыхал, заохал.
— Как с таким жить, — заговорил он плаксивым голосом, — только прятаться здесь и ждать смерти. Которая обязательно придёт — мир состоит из страшного.
— Ну, не всё в мире страшное… — начал Тафари.
Но Марио его перебил:
— Конечно. Кроме страшного, остальное — ужасное!
Стурла с Итиро переглянулись. Бёрнис удивлённо вскинула брови и сказала:
— Не похож ты на настоящего визидара. И потом, фавны, они же вроде в Италии обитали.
— Мы оттуда родом и есть. Но после перебрались сюда. Дед говорил, что здесь, у нашего сенота, нам и жить. До похода в Визидарию. Ну, потише, — насторожился, приставив к губам палец Марио, —
Все прислушались к звукам за хлипкими стенами.
Марио вытянул голову, шаря по окнам. Но это всего лишь лошади перебирали копытами, да на покосившийся забор села птица.
— Мне кажется, — сказал Бёрн, — что сюда кому-то не так-то просто добраться. Что с тобой, Марио? Визидары — народ смелый.
— Да-а-а, вам-то легко говорить. Вы вон какие, — Марио забился в угол кровати, обнял свои колени и стал рассматривать гостей, — ты вот, — он показал на Тафари, — умный и сильный, сразу видно.
— Ты знаешь, зачем мы пришли? — перебил его Тафари.
— Чтобы спасти меня? — спросил Марио.
— Нет, это ты должен спасти мир, — сказала Мэдлин, присаживаясь к Марио. — И помочь возродиться славному роду визидаров. Марио, ты должен пойти с нами. Потому что ты из рода ремесленников.
Парень же втянул голову в плечи и зашептал, скорее своим коленям, нежели стоящим перед ним визидарам:
— Но я ничего не знаю… Ничего не умею.
— Все умения у тебя в крови, — успокоил его, прокашлявшись Тафари. Он стоял, облокотившись на дверной косяк, и размышлял, как разговаривать с таким трусишкой.
— Я выйду, а меня увидят люди, — опять начал Марио, — а вдруг они начнут надсмехаться?
— Ты очень симпатичный! Пусть любуются, — сказала Мэд. — А если бы ты был чуть поувереннее, то все девушки были бы твои.
— Правда? — оживился Марио. — Ну раз, так, то, можно и подумать. Можно и пойти… Я отправлюсь с вами, если только вы пообещаете, что со мной ничего не случится. Об этом походе мечтал мой отец. И отец моего отца. Но одно дело мечтать — я бы тоже это занятие выбрал. И совсем другое — взять и двинуться в путь. Ведь там, в миру, слишком много опасностей.
— Когда при мне говорят о мечтах, — заметил Тафари, — я всегда представляю человека у подножия горы. И у каждого есть такая тайная гора. С непокорённой вершиной. Взобраться на гору может каждый. Кому хватит сил, терпения и выдержки. Остальное всё домыслы и поиск причин. Просто надо начать подъём. Ты можешь спрятаться в нору, подальше ото всех, там, где тебе ничего не грозит. И превратиться в крысу. А можешь стать славным продолжателем рода — выбирать то тебе. А гарантий тебе не даст никто.
— Я боюсь, — мотнул головой Марио.
— Визарадры живут по-разному. Одни проживают жизнь длиною в человеческую, другие — намного больше. Представь, что ты будешь жить триста лет. Что ты потом вспомнишь? Как сидел в хижине и боялся? — спросил его Тафари.
— В таких походах сплошные трудности, — искал аргументы Марио.
— В таких походах есть и приключения, — вступил в их разговор Итиро.
До этого он наблюдал за всем со стороны, и то, чтовидел и слышал, ему не нравилось. Итиро был сильно разочарован. Он остановился, подбирая слова, и добавил: