Возвращение во Флоренцию

Леннокс Джудит

— Вы ужасный человек! Кстати, я вовсе не из среднего класса. Скорее, из артистической богемы.

— О да, Фредди, конечно! Как это я позабыл?

— Правда, богемный образ жизни мне не очень-то хорошо дается.

— Ну, могу сказать, вы неплохо адаптировались.

— Когда я училась в школе, то мечтала стать похожей на сестру. Она была сногсшибательной. — Фредди вспомнилась квартира Тессы с фотографиями на стенах и камином, выложенным черно-белой плиткой. Она улыбнулась. — Я была ее курьером.

— Курьером?

— Доставляла записки

ее ухажерам. — Фредди рассмеялась. — Некоторые из них были очень славные, но попадались и противнейшие типы. Думаю, Тесса просто не понимала, какие они мерзкие. Один попытался меня поцеловать, а другой пригласил на ужин, когда Тесса не смогла пойти.

— А вы согласились?

— Конечно. — Она взглянула ему в лицо. — Видите. Не такая я и чопорная.

— И как вы провели время?

— Сначала чувствовала себя ужасно важной. Но потом он заболтался с друзьями и совсем забыл обо мне, поэтому я вернулась домой одна, на метро.

— Сколько вам было?

— Пятнадцать. Я на него не обиделась. Мне всегда нравилось ездить одной.

— О да, я это знаю. А что с вашей сестрой? Как она? Где она сейчас?

Фредди вздохнула.

— К сожалению, Тесса осталась в Италии. Я получила от нее письмо — она передала его с каким-то знакомым из Швеции. Письмо довольно туманное — наверное, она боялась, что его могут прочесть, — но из него я поняла, что она переехала на какую-то ферму, в глушь. Я отправила ей ответ, но так и не знаю, получила ли она его.

Танец закончился барабанной дробью, и они опять поаплодировали. Фредди сказала:

— Я рада, что мы с вами снова встретились. Не пропадайте больше, Джек.

Он пообещал поддерживать с ней связь, а она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— У вас шрам, — заметила она, дотронувшись пальцем до его брови.

— Я выпрыгнул из самолета и угодил в крону дерева.

— Очень неосмотрительно с вашей стороны.

— Правда? — Его улыбка стала еще шире. Он поблагодарил Фредди за танец и откланялся.

Она сказала ему вслед:

— Берегите себя, ладно?

Он оглянулся и ответил:

— Конечно.

На улице стоял пронизывающий холод; выйдя из отеля, они услышали доносившийся издалека грохот взрывов. С покореженных водосточных труб свисали сосульки, в приглушенных лучах автомобильных фар, прикрытых светомаскировкой, глыбы льда и осколки стекла в оконных рамах сверкали, словно огоньки на новогодней елке, придавая улице обманчиво праздничный вид.

По обеим сторонам от входа в подъезд, где находилась квартира Ангуса, стояли кадки с декоративными деревцами, подстриженными в форме шара; сверху каждый шар венчала толстая шапка снега, напоминая сливки на рождественском пудинге.

Когда Ангус отпер дверь, прозвучал сигнал отбоя воздушной тревоги. В квартире на стенах висели портреты дородных мужчин в пудреных париках и женщин с глубоким декольте и игривым выражением лица.

Ангус сказал:

— Сейчас я зажгу лампы, и вам перестанет казаться, что они

все на нас смотрят. Холодно как в морозильнике, да? Надо скорей разжечь камин.

Фредди присела на мягкий диван с обивкой темно-сливового цвета, стоявший перед камином. Обивка местами протерлась и отливала серебром. Ангус опустился на колени, чиркнул спичкой и поджег растопку.

— Помню, дома зимой стоял такой холод, что замерзала вода в кувшине. В Лондоне такого не бывает. — Ангус сел на диван рядом с ней. — Девочка, дорогая, ты совсем продрогла.

Ей нравилось, как он произносит «дорогая» со своим раскатистым «ррр».

Он налил им обоим виски, и они немного посидели, обнявшись, наблюдая за тем, как разгорается огонь и его тени пляшут на коврике перед камином.

Агнус сказал:

— В канун Нового года мы зажигаем все лампы и свечи в замке, а в саду ставим факелы. Люди говорят, огонь видно за много миль. Потом начинается угощение, музыка и танцы.

— Мне казалось, ты не любишь танцы.

— Настоящие танцы. Горские.В полночь на башне звонит колокол, и все выпивают по бокалу. А потом по традиции надо бежать к соседям, чтобы оказаться у них первым гостем. Видишь ли, считается, что так мы приносим друг другу удачу.

— И как далеко живут ваши соседи, Ангус?

— Ну, до ближайших около двух миль. Всего ничего.

— По снегу?

— Мне приходилось ходить сквозь заносы глубиной по пояс. В Шотландии мы согреваемся с помощью виски и быстрой ходьбы. Правда, существуют и другие способы.

Рассказывая, он гладил ее по волосам, время от времени целуя в губы. Потом сказал:

— Я хотел бы, чтобы ты когда-нибудь встретила Новый год с нами. Как ты думаешь, тебе понравится?

Она встала на колени на диване и поцеловала его.

— Не знаю, Ангус. Боюсь, я бы все время мерзла.

— Ни в коем случае. Я бы об этом позаботился.

Ангус взял стакан с виски у нее из рук и поставил на столик. Потом поцеловал ее ключицу.

— Как крыло у птички, — сказал он. — Эта впадинка, вот здесь. — Он обнял ее обеими руками и усадил к себе на колени. Осторожно расстегнул молнию на платье, спустил с плеч тонкие бретельки и снова поцеловал.

— Итак, моя красавица Фредди, — сказал он. — Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи мне это сейчас.

У нее в памяти всплыли слова Марсель Скотт: «Вы влюблены в Ангуса, мисс Николсон?»И ее теория о любви, которая всегда бывает неравной.

Но она все равно ответила:

— Нет, Ангус. Я не хочу, чтобы ты остановился. Совсем не хочу.

Фредди прикрыла глаза и испустила тихий вздох, когда его рука скользнула вверх по ее бедру.

Проснувшись среди ночи, она пошла на кухню выпить воды. В полной темноте Фредди отодвинула светомаскировочную штору и выглянула на улицу. Шел снег — пушистые белые хлопья медленно кружились в воздухе и падали вниз, покрывая руины и обломки.