Возвращение
Шрифт:
До деревни оставалось совсем немного. Из перелеска навстречу эскорту выехала группа всадников в туниках с вышитым гербом графства Бригах.
Наташа, оттянув кожаную шторку на крошечном окошке, всматривалась в темнеющие фигуры всадников. Знакомый надтреснутый голос с хрипотцой, принадлежащий Рабану, вызвал болезненные воспоминания: снова перед глазами появился Бруно, погибшие воины гарнизона, истекающий кровью Кристоф, Клара. Смерть, кладбище. В голову лезла одна гадость.
Переговорив с Шамси, командующий замковым гарнизоном направил
Деревню, под злобный лай потревоженных собак и без единого огонька в окошках, проскочили быстро и только на подъёме к замку замедлили ход. Неуклюжая карета тайного советника, больше похожая на своеобразный «воронок» НКВД, мерно покачивалась. Миновав рощицу, она плыла по тёмной пыльной дороге среди ухоженных рядов виноградника.
Огни костровых чаш на крепостной стене.
Отрывистый лязг цепи поднимаемой решётки и скрип тяжёлых открываемых ворот.
Стук конских копыт по булыжной мостовой.
Неразборчивая речь стражников и спешившихся усталых всадников.
Смолистый смрад факелов, смешанный с запахом хлора.
Наташа, безрадостно вздыхая, притихла в ожидании. Не так она мечтала въехать в замок Герарда. Не под конвоем королевского дознавателя, а желанной гостьей, любимой женщиной, женой.
Карета, подогнанная к широкой лестнице, качнувшись, замерла.
Пфальцграфиня, придерживая непослушную задубевшую шторку, норовящую занять исходное положение, всматривалась в освещённые светом факелов мужские фигуры на высоком крыльце.
Гостей ждали.
Дитрих, упершись руками в каменное ограждение и подавшись вперёд, окидывал взором прибывших.
Ирмгард, находясь рядом с ним, сложив руки на груди, покачиваясь с носка на пятку, поглядывал на чёрное пятно кареты. Кивнув дяде, сбежал по лестнице, на ходу отдавая указания снующей прислуге.
Увидев, что тайный советник остановился у кареты, Дитрих, улыбнувшись и неторопливо оторвавшись от ограждения, спустился к нему.
— Добро пожаловать в замок Бригах. Надеюсь, вы пожаловали к нам с хорошими вестями, господин гехаймрат? — приветливый тон, которым он старался говорить, больше напоминал рычание тигра.
Наташа уменьшила щель, продолжая рассматривать барона. Напряжённая фигура, прямой разворот плеч, выражение глаз — настороженное и агрессивное. Он изменился. Дробный перестук сердца мешал сосредоточиться. Хотелось выйти на воздух. Фиона, казалось, перестала дышать. С её места не доносилось ни звука.
Шамси хитрил, давая возможность пфальцграфине слышать и видеть происходящее.
— Это будет зависеть от вас, господин барон, — улыбнулся спокойно, отвечая рукопожатием на протянутую руку.
— От меня? — искренне удивился брат хозяина замка. — В таком случае можете рассчитывать на моё содействие и помощь.
— Речь пойдёт о пропавшей Леонор фон Макленбург. — Посерьёзнел дознаватель.
— Сожалею, но здесь мои содействие и помощь ничтожны.
— Не скажите, — протянул Шамси с искренним сожалением. — Буду с вами откровенен,
Наташа облизала сухие от волнения губы. Слова, произнесённые тайным советником с неподдельным прямодушием, казались правдивыми.
Дитрих, оглянувшись на карету, протестующе поднял руку:
— Погодите, эксиленц. Вы пожаловали с осмотром?
— Осмотра не будет, если вы убедите меня, что в нём нет надобности.
— Моё слово: Леонор здесь нет, — твёрдо отчеканил барон. Развернулся к крыльцу, широким жестом приглашая пройти в замок: — Сейчас вы мой гость, а мы всегда рады гостям. Милости прошу.
Лемма распахнул дверцу кареты, протягивая руку в её непроницаемое нутро:
— Госпожа пфальцграфиня…
Она медлила, собираясь с духом. Что за представление разыграл абассинец? Его рука нетерпеливо дрогнула, словно подгоняя. Она опёрлась на неё, задерживаясь на выходе. Подхваченная Шамси за талию, мягко опустилась на мостовую:
— Добрый вечер, господин барон.
— Вэлэри…
Он не выглядел растерянным или удивлённым. Склонившись к её руке и оставив горячий отпечаток губ на коже, задержал в своей:
— Рад встрече.
А уж как она рада! Провалиться бы сквозь землю! Быть спутницей доверенного лица его величества и переносить многозначительные взгляды оказалось непросто.
Дитрих поддерживал её под руку, пока они поднимались на крыльцо. Хмыкнув и распахнув дверь перед ними, вздёрнув бровь, окатил гостью ледяным взором. Она глянула через плечо, убеждаясь, что Фиона идёт за ней.
Позади слышалось конское ржание. Затихали голоса воинов, уводимых в казарму. Карета, тронувшись с места, по дуге заезжала за угол здания.
— Марлиз, размести госпожу пфальцграфиню в гостевом покое на третьем этаже, и вели подать вечерю в обеденный зал, — обратился барон к миловидной женщине средних лет.
«Экономка», — догадалась Наташа и, ухватив за руку зазевавшуюся Рыбку с объёмной сумой через плечо, последовала за женщиной.
Эта комната отличалась от той, в которой она долгое время жила на втором этаже. Её отделка и удачно подобранный текстиль подчёркивали статусность обладательницы апартаментов: деревянные панели цвета топлёного молока, гобелены-вердюры спокойных зелёных тонов с растительным орнаментом, в цвет вышитые покрывало и полог над ложем.
— Сейчас принесут горячую воду и бельё. — Хозяйничала экономка, зажигая свечи и сдвигая в сторону большой свёрнутый ковёр у камина. — Пока вы будете вечерять, здесь приберутся.
Слуга внёс короб с одеждой и, водрузив его на стул, застыл, уставившись на гостью.
Наташа помнила этого работника. По тому, как он подхватился и торопливо вышел не вызвало сомнений: её тоже узнали.
Фиона, приоткрыв рот и скинув суму на пол, застыла у ложа. Покосившись на двухместную скамью у изножья, примостилась на её край, предварительно убрав вышитую подушечку для сидения.