Возвращение
Шрифт:
Она угостила его гренками к чаю.
У эвакуационного пункта на улице выстроились автобусы, они должны были отвезти детей на железнодорожный вокзал Пэддингтон. Филип стоял вместе с родителями. На плече у него висел на шнурке противогаз в картонной коробке. На пальто была бирка с его именем и фамилией.
— Я считаю, что они должны нам сказать, куда отправляют наших детей.
— Мне кажется, что недалеко. В Оксфордшир. — Отец Филипа был весьма оживленным. — Оксфордшир — это совсем недалеко. Мы сможем на уик-энд
Детей начали сажать в автобусы. Мать крепко сжала в объятиях Филипа, и он ощутил на своем лице ее слезы.
— Не смей! Ты раздавишь мой противогаз!
— Пока, старина, — сказал отец. — Когда мы узнаем твой адрес, мы приедем к тебе. Если только сможем достать бензин.
— Пиши нам, Филип. Я положила тебе с собой марки.
Родители стояли на тротуаре и махали ему. Автобус отъехал, родители исчезли из вида. Начал моросить дождь, и Филип увидел, как отец раскрыл зонтик.
Когда они подъехали к вокзалу, прозвучал сигнал воздушной тревоги. Детей быстро отвели в подвал. Они стояли там в тесноте около часа. Филип держал за руку маленькую девочку, и она все это время тихонько плакала. Наконец кто-то крикнул: «Отбой!», и детям разрешили подняться наверх и вскоре погрузили в поезд.
Филип не знал, который был час. Когда остальные ребята в купе начали раскрывать пакеты с завтраками, он тоже решил посмотреть, что ему положили в дорогу. Потом он понял, что ничего не хочет есть, и снова закрыл пакет. Его тошнило от запаха сваренного вкрутую яйца и помидора. Позже он отдал свои сэндвичи девочке, сидевшей напротив и не спускавшей с него взгляда, и она проглотила все в одну минуту.
— Вот жадина! — сказал ей кто-то, и она показала язык обидчику.
Поезд двигался слишком медленно. Филип сидел у окна и смотрел на дождь, который делал неясным проплывавший за окном ландшафт. Вскоре стемнело. Он обратился к мальчику, сидевшему рядом.
— Мы что, подъезжаем? — спросил Филип.
— Подъезжаем куда? — ответил мальчик.
— Туда, куда нас везут.
— Откуда я знаю? Ты спроси их.
Две женщины, сопровождавшие ребят, расхаживали взад и вперед по коридору.
Они постоянно заглядывали в каждое купе и старались уладить все возникавшие ссоры.
— Ребята, давайте споем! Вам сразу станет веселее. Давайте споем «Катил парень бочку!».
Ребята запели во всем медленно идущем поезде, и им подпевали сопровождающие их женщины. Они пели до тех пор, пока у них не пересохло в горле. Филип тоже открывал рот, но он не умел и не любил петь. И его сосед толкнул его в бок.
— Почему ты не поешь?
— Не твое дело!
— Ты, петушок, в один миг зальешься слезами!
— Я? Ни за что, — ответил Филип.
— Господи, что за поезд, — сказала девочка, сидевшая напротив. — Он ползет, как улитка. Почему бы им не прибавить ходу?!
— Сейчас война, вот почему, — сказал кто-то. — Наверное, на путях лежит несколько бомб.
— Сигаретку никто не хочет?
— Пошел! Это простая конфета!
— Почему я не захватил с собой
— Черт, мне было бы лучше остаться дома!
На окнах опустили черные шторы и включили тусклые лампочки.
— Кто-нибудь знает, который сейчас час?
— Нет, я заложил свои часы в ломбард.
— Сейчас половина восьмого, — сказала одна из сопровождающих.
— Черт! Я думал, что сейчас уже двенадцать!
— Мисс, вы не можете сказать, куда мы едем?
— Вы сейчас все сами узнаете. Осталось недолго.
Она сама ничего не знает.
— Я надеюсь, что хотя бы этот чертов машинист знает.
— Мальчики, хватит болтать!
Наконец закончилось утомительное и медленное путешествие. Поезд подошел к темной платформе. Детей вывели и повели по темным улицам. В темноте они спотыкались и налетали друг на друга. Потом послышались голоса, и к ним протянулись руки. Их ввели в дом сквозь занавес, прикрывавший дверь. Они очутились в ярко освещенном зале, где стояли столы на козлах, и на них было разложено много еды. Женщины в белых униформах разливали чай из огромных термосов.
— Проходите, дети! Здесь всем хватит места! Бедные ребятки, вы только посмотрите на них! Им пришлось ехать на поезде более восьми часов. Проходите, проходите, дети! Идите сюда вперед! Ешьте, всем всего хватит!
Филип выпил чашку чая, но ему не хотелось есть. Он взял намазанную маслом пшеничную лепешку и сделал вид, что ест К нему перестали приставать с предложением еды. Потом он оставил лепешку на краю стола.
После того, как дети подкрепились, их выстроили вдоль стены зала, и одна женщина выкликала их фамилии по списку. С другой стороны рядами стояли их будущие приемные родители, и их тоже вызывали по списку. Организаторы разводили детей к приемным родителям, ведя их за руки. Филипа вызвали почти последним. Принесли его чемодан и поставили у его ног.
— Это — Филип, ему девять с половиной лет. Филип, ты будешь жить на ферме с мистером и миссис Траскотт. Поздоровайся с ними. Тебе повезло. Тебе понравится жить на ферме Стент.
На него смотрели мужчина и женщина. У мужчины были веселые подмигивающие синие глаза. Они были посажены далеко под светлыми бровями. Лицо у него было загорелым дочерна, и его рука, когда он сжал руку Филипа, была жесткой и теплой. Женщина была красивой, но Филип знал, что неприлично смотреть пристально на человека, поэтому он только мельком глянул на нее. Ее рука была гладкой и холодной.
— Ну, Филип? — сказал мужчина. — Ты нас берешь в приемные родители?
Филип не знал, что нужно отвечать, он посмотрел на леди-организатора. Она слегка похлопала его по спине.
— Конечно, он поедет к вам, ему повезло. Такой счастливчик! Вам выделили только его одного, но мне кажется, что он будет не против. Я в этом уверена. Он привык к одиночеству. Филип — единственный ребенок у своих родителей.
— Ну, если все в порядке, тогда… — Мужчина поднял чемодан Филипа. — Ты не хочешь попрощаться со своими друзьями?