Возвращенные тенью

Герман Валентина В.

Он мягко улыбнулся.

— Я сделал это, потому что любил тебя.

Диадра зарделась, смущенно сознавая, как эти слова вдруг согрели ее сердце. Это было странно — ведь она знала, что в действительности он подразумевал не ее, а ту, другую Диадру, которую она никогда не знала и не помнила. И все же, он говорил это ей, он улыбался ей, потому что она напоминала ему ту, кого он любил когда-то… Она вздохнула.

— Молва оказалась так несправедлива к тебе. В легендах о вас нет ни единого правдивого слова, и мне в самом деле жаль сознавать, что люди веками рассказывают

детям эти лживые сказки. Я видела тебя, каким ты был, Берзадилар, и я искренне считаю, что ты заслуживаешь по меньшей мере того, чтобы тебя помнили.

— Ты помнишь меня, — ответил он с теплотой. — Что до легенд, то они никогда не бывают правдивы, Диадра. Кто мог бы рассказать правду о нашей жизни с Анторгом? Разве что те, кто не стал бы делать этого — ты, или моя жена, или наши дети…

— Ты был женат? — вдруг осознала Диадра.

Он улыбнулся.

— Ну, конечно.

— Ох, Берзадилар, мне трудно помнить, что тебе в самом деле уже столько лет, когда ты предстаешь передо мной таким юным.

— Я предстаю таким, каким чувствую себя, — ответил Берзадилар. — Это может звучать немного странно, но несмотря на то, что я помню всю свою жизнь, сейчас я уже не ощущаю, что прожил ее. Это словно яркая история, которую я когда-то читал, но я как будто никогда не проживал ее по-настоящему. Ты понимаешь?..

— Не уверена.

Берзадилар вдруг улыбнулся.

— Ты ведь не чувствуешь, что тебе триста с лишним лет?

Она с ужасом взглянула на него.

— Но мне и не триста. Я не помню той жизни. А здесь и сейчас мне только немного за двадцать.

— Вот и мне здесь и сейчас лишь немногим больше двадцати пяти.

— Почему именно так?

— Я не знаю точно. Возможно, потому что ты призвала меня таким, каким видела в своих снах, а может быть, я сам захотел быть таким с тобой, — ответил Берзадилар и улыбнулся. — В конце концов, разве мог я предстать перед тобой древним старцем, если ты, такая юная и прекрасная, каждой своей улыбкой напоминаешь мне о том времени, когда я был счастлив?..

Диадра почувствовала, как вновь пунцовеют щеки, и мягко посмотрела на него.

— Расскажи мне.

— О чем?

— О нас.

Берзадилар грустно улыбнулся.

— «Нас» не было, Диадра. Ты всегда любила только Анторга. Я знал об этом, но тем не менее не смог не полюбить тебя… и ты видела это. Вначале ты не верила, что то жестокое презрение, которое я выказывал тебе, могло вдруг смениться любовью… но у тебя всегда было чуткое сердце, Ди. Ты умела прощать так, как немногие это умеют. И ты простила меня, и даже прониклась ко мне состраданием… мы были своего рода друзьями, хотя, наверное, сложно назвать так отношения, когда мужчина любит, а женщина сочувствует ему за это. Тем не менее, мы с Анторгом уже были связаны всей этой историей, и я не мог оставить ни его, ни тебя. Мы вместе оберегали тебя от Тени, вместе пытались найти способ побороть негодование Ауры…

— А потом ты женился.

Берзадилар кивнул.

— Ты была рада за меня. Надеялась, что она поможет мне забыть тебя… и я в самом деле любил ее, но и тебя забыть

был не в силах. Она была слишком умна, чтобы не замечать моих чувств к тебе, но я старался делать все, чтобы она не была несчастной. Она родила мне сына, а спустя девять лет роковая случайность забрала ее у меня… я больше никогда не был женат.

Диадра печально смотрела на него.

— Прости, я не хотела будить в тебе такие воспоминания.

— Они уже довольно далеки от меня теперешнего, — сказал Берзадилар. — Я всего лишь рассказал тебе чью-то давнюю и не слишком счастливую историю.

— И все же мне жаль, что все случилось именно так. Кто знает, что было бы, повернись судьба немного иначе?.. Я хотела бы, чтобы твоя жизнь была другой, счастливой…

— Спасибо, Ди, — улыбнулся Берзадилар. — Но сейчас все это уже в самом деле далеко от меня. Я не испытываю сожалений. Тем более, — мягко добавил он, — что сейчас ты вновь рядом со мной.

— Странно, что ты не ощущаешь ту прежнюю жизнь своей собственной, но при этом сохранил свою привязанность ко мне… к той мне, которую я даже не помню.

— Любовь довольно сильное чувство, Ди.

Она вздохнула.

— Я знаю это.

— Ты любишь кого-то? — Берзадилар чуть улыбнулся.

Диадра опустила глаза.

— Я любила. Он не ответил мне взаимностью.

— Расскажешь мне?

— Может быть, когда-нибудь, — ответила Диадра, вновь взглядывая на него. — Для меня эта история еще слишком свежа и герои ее так близко, что я сейчас совсем не хочу вспоминать об этом.

— Конечно, — кивнул он. — Как захочешь.

— И ты не станешь ревновать? — вдруг спросила Диадра.

— Ревновать? — переспросил он удивленно. — Конечно, нет, Ди. Я всего лишь призрак человека, которого ты даже не помнишь. У тебя совсем другая жизнь, какое право я имею вмешиваться в нее, появляясь из Тени?

— И тем не менее ты говоришь, что рад проводить со мной время.

Он улыбнулся.

— Да.

Диадра поднялась с пола и подошла к разделявшей их границе из зажженных свечей.

— Что ж, спасибо тебе за это, Берзадилар. Мне… тоже нравится проводить время с тобой.

Он мягко посмотрел на нее и, подплыв ближе, коснулся рукой невидимой стены.

— Ты можешь не ставить их, когда зовешь меня, Ди? — тихо попросил он. — Я чувствую себя так, словно заперт в клетке.

Диадра взглянула в его глаза и без колебаний носком туфли быстро затушила одну свечу.

— Прости, — сказала она, глядя на него. — Я не знала, что ты ощущаешь их.

Он чуть сощурился.

— Спасибо.

Диадра вздохнула.

— Мне пора идти, Берзадилар.

— Тогда до встречи, Ди.

— До встречи, — улыбнулась она. — Я отпускаю тебя.

Он исчез, а Диадра еще несколько мгновений смотрела на опустевший круг, потом перевела взгляд на затушенную свечу. Выходит, она запирала его… а что если… она внезапно улыбнулась своим мыслям. Почему ей раньше не пришла в голову эта идея?.. О да, она попробует, сегодня же вечером… Диадра снова улыбнулась и, окрыленная, поспешила к выходу из комнаты.