Возвращенные тенью
Шрифт:
Слова прозвучали ужасно странно, и Диадра опустила глаза в смущении, запоздало сознавая, что ей не стоило задавать этот вопрос, но Берзадилар спокойно ответил:
— Вероятнее всего, в мою память поставили стеллу в семейном склепе.
Диадра неуверенно подняла глаза.
— Да. Здесь написано именно так. Но почему только стелла, Берзадилар? Почему они не написали, где упокоили твое тело?..
Он мягко рассмеялся.
— Потому что когда наша человеческая жизнь заканчивается, от нас не остается ничего, что можно
Диадра взглянула на него почти с ужасом, но он лишь тепло улыбнулся.
— Это, в частности, связано с тем, почему мы можем сознавать себя в Тени. Я обязательно расскажу тебе как-нибудь позже, Ди. Но сейчас нам стоит заняться поиском. Я не хотел бы злоупотреблять гостеприимством твоих друзей.
Они в молчании листали страницы еще четверть часа. Диадра, наконец убедившись, что в ее книге не было ничего полезного, вернула ее на полку и принялась рассматривать ветхие корешки. Чем ниже, тем более свежими были книги, чернильные даты на корешках последних не успели даже потускнеть; и среди самых новых, стоявших на нижней полке, Диадра внезапно заметила тоненький ветхий альбом, на корешке которого даже не хватило места для названия. Раздвинув книги, Диадра бережно вытянула его наружу и, взглянув на заглавие, улыбнулась.
— Берзадилар, взгляни на это.
Он обернулся, и лишь заметив альбом в ее руках, улыбнулся.
— В самом деле! Как я мог забыть?..
Диадра раскрыла альбом на широком столе, развернула единственный огромный, сложенный во много раз лист, и перед их глазами предстало обширное, пестревшее многочисленными почерками родословное дерево.
— Ох, — невольно выдохнула Диадра, оглядывая необъятную путаную карту. — Подумать только… В моей карте пять поколений, и мне казалось, она уже огромна.
— В мое время их было семь, — усмехнулся Берзадилар. — Сейчас, вероятно, добавилось еще около дюжины.
— Вот Илкад и Роэл, — улыбнулась Диадра, находя внизу самую свежую запись.
— А вот я, — откликнулся Берзадилар. Его взгляд невольно заскользил ниже, к его сыну, внукам, их детям, и печальная улыбка тронула его губы. Скольких из них он успел узнать, но скольких еще не увидел…
— Он был младше тебя — на сколько??.. — удивленно пробормотала Диадра, вглядываясь в выцветшие цифры.
Берзадилар улыбнулся.
— На двадцать три года. Терлизан был лишь на шесть лет старше моего собственного сына.
— А умер в один год с тобой, — тихо сказала Диадра, и Берзадилар удивленно воззрился на карту:
— Что?.. Ох… и в самом деле…
— Но я отчего-то не видела в книге записи о его смерти. Я посмотрю еще раз.
— Лучше посмотрим следующий том, Ди. Если его судьба была неизвестна, запись о признании погибшим могут сделать даже спустя десятилетие.
Берзадилар оказался прав: спустя четверть часа они нашли то, что искали. Диадра нахмурилась.
— Это та же самая ночь, — сказала она
Берзадилар хмуро качнул головой.
— Я не знаю.
— Это была Ночь Нечисти, — прошептала Диадра, и Берзадилар сощурился.
— Ночь Нечисти?.. Ты говоришь о проклятье Анторга?..
— Да. Позже их назвали так, потому что наутро, после того, как они случались, все кладбища были разрыты.
— Как?.. — непонимающе смотрел на нее Берзадилар, и Диадра ответила ему тяжелым взглядом.
— Мертвецы вставали из могил.
Берзадилар лишь облегченно усмехнулся в ответ.
— Ди, это невозможно.
— В самом деле?.. — чуть улыбнулась Диадра. — Спроси об этом у Роэл. Ее чуть не сожрали заживо, когда она имела несчастье сунуться на кладбище в последнюю из Ночей.
Взгляд Берзадилара отразил ошеломление.
— Похоже, мы с Анторгом натворили куда больше бед, чем могли предположить, — сказал он наконец.
— Главное, что это закончилось, — мягко ответила ему Диадра. — Печать Солнца уничтожена, и Ночи Нечисти больше никогда не случатся.
— Да. Но они успели погубить достаточно людей, — тихо сказал Берзадилар, глядя в пространство. Диадра хотела сочувственно возразить ему, сказать, что он отнюдь не был виноват в этом; но Берзадилар сощурился и, переведя на Диадру полный смятения взгляд, потерянно прошептал: — А первая из них, похоже, погубила и моего брата.
— …Ты не должен винить себя в этом, Берзадилар, — в сотый раз повторила Диадра, когда они вернулись в Школу Чародейства. — Сколько лет тебе было, когда ты умер? Восемьдесят?
— Немного больше.
— Это значит, Терлизану было шестьдесят. Он прожил целую жизнь.
— Он мог бы прожить еще немного больше. Ты поймешь это сама, когда тебе стукнет столько же. Шестьдесят — это еще совсем не старость.
Диадра испуганно взглянула на него.
— Пожалуйста, не говори мне об этом. Для меня даже сорок — страшная цифра.
Берзадилар искренне рассмеялся.
— Ди, поверь, в сорок ты будешь выглядеть превосходно. На тебя будут заглядываться мужчины.
— Ты не знаешь этого, — ответила Диадра, впрочем, польщенная его комплиментом.
— Поверь мне, я знаю, — он мягко улыбался, глядя на нее.
— Значит, я нравилась тебе и в сорок? — невинно спросила она и тут же устыдилась, зная, насколько намеренно задала этот вопрос.
— Ты нравилась мне всегда, — его голос был таким теплым, что Диадра, забывая обо всем, почувствовала, как подгибаются колени. — И дело не в количестве седых волос, Ди. Дело в том, кем ты была для меня.
Диадра со смущением отвела глаза, сознавая, насколько приятны ей были и его слова, и тон его голоса, и в который раз вновь укорила себя.