Возвышение ученицы мага
Шрифт:
Договорившись с владельцем, он расположился в своих покоях на чердаке и упал на мягкую кровать. Теперь он впервые за день вдохнул воздух, в котором не ощущалась спешка и опасность.
Всё было кончено.
В отряде Йенса осталось девять человек. Отряд шел в авангарде и вновь потерял почти всех, кто остался после боев за башню легата.
Теперь, когда исчезли лучи голубого пламени перед глазами и не слышались крики умирающих соратников, Йенс прокручивал произошедшее в голове. Легат сказал ему, что борьба продолжится, он всем
И лично Йенса легат просил остаться в городе и не делать глупостей, пытаясь бежать из Мерхона, на что легионер ответил, что не собирался уходить из города даже теперь, что он предан Империи и Дитриху лично.
Никто не ждал охоты или казней от Леандра, но люди часто могли вести себя намного хуже, чем те, кто их возглавляет и своим лидерством высвобождает их энергию.
Йенс этого не боялся. Он считал себя достойным воином и защитником города, которого не смеет обидеть никто из вменяемых горожан. Конечно, в трибу легатов Йенс идти не собирался, но ему лишь хотелось найти своих друзей, и ради этого, он забыл настоятельные увещевания Дитриха.
Спустя несколько дней после революции в Мерхон начало возвращаться привычное ему деловое спокойствие. Воздушные улицы были пусты в этой части города. Островитяне на окраине все ещё сидели тихо и не высовывались из своего квартала. Но ближе к кофейне появилось некоторое оживление.
Синие штандарты на башнях лишали Йенса ощущения уюта и нахождения в своем городе, он стал чувствовать себя чужим в тех же местах, где раньше ходил свободно, и это ему не нравилось. Все эти дни он пребывал в легком, тлеющем смятении. Стал бледнее своей тени в позднее солнечное утро.
Мир разрушился. Его личный мир стал руинами, в которых ему придется выживать. В одной из башен он украл старинный свиток о строительстве войска, ещё имперского автора. В эти дни он читал его, много раз перечитывая одни и те же моменты, теряя мысль, затем спал, потом часами ничего не делал.
А теперь ему захотелось всего лишь увидеть своих друзей.
И вот он стоял перед кофейней, в которой любил распить чашку кофе с друзьями.
Зайдя внутрь он увидел более тихую обстановку, чем ожидал. Уютный и чистый зал был полон света, как всегда, но в нем почти никого не было. Но среди пустых столов за одним сидели четверо. И они все повернулись, как только один взгляд замер на нем. Это была Гликерия.
Трое все встали и бросились к нему. Здесь были Матиас, Диодор, Гликерия, Пахомий остался за столом, но только не было…
Они обняли его по очереди и все двинулись к столу.
— Где Тобиас?
— Мёртв, — мрачно ответил Пахомий.
Все замолчали. Шел пар от кружек, в кофе был добавлен мёд и сливки. Никто ничего не говорил, словно все созерцали печальную
Потом Пахомий приглушенно сказал проходящему мимо слуге:
— Ещё один кофе.
Слуга кивнул и ускорился, затем вновь наступила пауза.
Наконец, Гликерия заговорила:
— Меня повысили.
— Какая теперь у тебя должность? — спросил оживившись Матиас.
— Я легат.
— Легат? — спросил Йенс.
Принесли ещё один кофе, и Йенс взял в руки кружку, чтобы ощутить тепло. Взгляд не отрывался от Гликерии.
— Да, я легат. Теперь я буду заниматься разведкой в легионе.
Ушат воды, выплеснулся на сознание. Йенс перебирал воспоминания в голове, думал о том, что Гликерия была ученицей у Леандра, но он не думал, что она была причислена к заговору на столь высоком уровне.
— Мы сидим с важным городским чиновником за одним столом, — сказал Пахомий, мелькнула ироничная ухмылка, которую редко можно было увидеть на его лице.
— Мы делили сегодня с тобой поле боя, Гликерия?
Тогда Пахомий достал синюю повязку, сильно потемневшую от грязи и пыли, также сделали Диодор и Матиас. Йенс как-то уныло улыбнулся, взгляд его забегал по столу. Он сидел за одним столом со своими врагами, которые были для него кругом общения, и которых он знал с юношества, а кого-то и с детства. Но он уже ничего от этого не ощущал.
— Что ж. Мы ушли от сражений насмерть, — произносил Йенс, пытаясь подбирать слова, — я благодарен богам, что мы теперь враги всего лишь в мире идей.
— Довольно проницательно для легионера, — искренне похвалила его Гликерия.
Вновь пауза, короткая. Вновь можно в тишине насладиться ароматом экзотического напитка, который служил одним из столпов дружбы в этой компании.
— Гликерия искала тебя, — сказал Матиас и отпил ещё немного кофе.
— Для чего? — немного растеряно спросил Йенс.
— Я хотела предупредить тебя.
— Несмотря на то, что я легионер?
Тогда Гликерия коснулась плеча Йенса и ответил:
— Да. Но для меня это не важно. Есть те, кто мне дорог. Вот и все.
И тогда стало легко. Йенс вновь ощутил свет, проницающий зал маленькой кофейни, сделал глоток сладкого и бодрящего напитка, вкус которого был неповторим. Он ощутил, как приятная легкость переполняет его, и подумал, что другие должны ощущать тоже самое в этот момент. Он подумал, что разные вещи меняются в городе, его амбиции, быть может, разрушились за считанный день, но дружба осталась, как реальный столп его собственной жизни. Дружба принадлежала ему, и даже революция не смогла у него эту дружбу отнять. И удовольствие от осознания этого простого факта для Йенса было большим, чем триумф после победы над Бингором.
— В конечном итоге, для государства важнее всего, чтобы граждане его были друзьями между собой, — произнес Матиас.
И все закивали, потому что считали, что это так.