Вперед в прошлое 2

Ратманов Денис

Вероника помрачнела, шевельнула губами — беззвучно выругалась.

Мне подумалось, что вот сейчас, в девяностые, проводник может брать левых пассажиров, продавать водку и еду, левое постельное белье; совсем нечистоплотные сговариваются с ворами. То есть можно все, только с начальником поезда делись. Правда, не знаю, как провозят зайцев при пересечении границы с Украиной. Но вот эта Вероника наверняка имеет хорошо, ведь на ее маршруте нет никаких границ. В наше же время проводник — униженное и бесправное существо, обслуживающий персонал, все возможности дополнительного заработка перекрыты.

Сейчас же

проводники, как продавщицы в СССР: ты — царь и бог, к тебе очередь, а ты снисходишь к страждущим, как бог с Олимпа.

— Начало пятого, — сказал Толик, поглядывая на часы. — Ира, пора на пост. Эльза Марковна, давайте я помогу перетащить товар на второй путь…

— Это неточно, что на второй, — предупредила Вероника. — Точно, что нумерация будет с головы поезда.

Мы с бабушкой переглянулись.

— Помогите, пожалуйста, — обратился я к Толику.

— Пойдем, — Толик кивнул вперед. — Пока на первом пути никого нет. Перегородят — придется идти по лестнице через верх. Не потянем.

Я поволок свою тачку, Толик — бабушкину, она — рюкзаки, тетя Ира помогала мне. Перебравшись через рельсы, мы немного прошли по перрону, огибая пассажиров, ожидающих свой поезд. Остановились у столба. Толик огляделся.

— Седьмой вагон будет примерно здесь. Ну все. Удачи! — Он пожал мою руку, кивнул бабушке.

— Так воду вы взяли? — спросила тетя Ира, бабушка помотала головой.

— Лишний груз.

— Я принесу. Вы же тут? Все, ушла.

Мы остались. Припекало, и приходилось прятаться в тени столба. Сменялись лица. Поезда. Только клетчатые сумки оставались неизменными. На второй путь пришел поезд тети Иры, она прибежала, принесла четыре бутылки минералки, обняла бабушку да так и застыла, словно на фронт ее провожала. Меня все продолжали не замечать. Ну конечно, ведь именно я ассоциируюсь у них с несчастьем и напрягом, которого можно было бы избежать.

— Все будет хорошо, — в который раз повторил я, глядя, как пузатый проводник проверяет билеты у пассажиров, а в стороне толпятся «зайцы».

Сколько понадобится денег, чтобы перекантоваться в Москве, если мы вдруг не успеем распродаться? Нам придется ночевать в отцепном вагоне за пятьсот рублей с носа, или получится найти деда, и он нас приютит? Да и назад — поездом или автобусом? Если не успеем, придется ехать автобусом. На них всегда есть билеты, и это быстрее, правда, придется сидеть, как статуя фараона, и нюхать вонь солярки — машины-то еще тех времен, без удобных откидных сидений.

Как я понял, больше всего бабушку напрягало отсутствие обратного билета. Меня — мамин список лекарств. Боясь не уложиться, мы взяли еще десять тысяч. Чувствую, придется напрячься, побегать. Прибываем мы в десять утра, а отправляется дополнительный в девять вечера. Нужно из штанов выпрыгнуть, чтобы успеть все продать, и Вероника повезла нас назад, иначе я совсем бабушку ушатаю, жара ведь, да плюс почти четыре дня в дороге.

Ничего, проявлю себя — в следующий раз один поеду. Еще лучше бы в Москве остаться, а товар пусть мне поездом передают, небольшими партиями. Правда, тогда некому будет создавать центростремительные процессы и заманивать молодежь в клан. Ну и ладно, у меня вся жизнь впереди, а сейчас главное — маму вытащить. Пусть Илья пока останется за лидера.

Бабушка не выдержала и через полчаса села на корточки,

привалившись к столбу. Ну вот, мы еще ничего не сделали, а она уже устала.

На второй путь прибыла электричка, идущая в областной центр. В вагоны хлынула толпа, закружились людские водовороты, увлекая мужчин, женщин, детей, старух, продавцов пирожками, цыган, куда ж без них? Одна цыганка определила нас как жертв, двинулась к бабушке, протянула лапку.

— Давай погадаю.

— Ща я тебе погадаю, — прошипела она, схватила оторопевшую цыганку за руку, вперилась в ладонь. — Тут написано, что, если сегодня будешь липнуть к людям, упадешь под поезд. Поняла?

Цыганка попятилась, нырнула в толпу.

— Стервятники. — Бабушка закурила.

Электричка уехала, на третий путь прибыл поезд тети Тани. Еще немного, и нашего дождемся. Пока он пришел, мы выпили бутылку воды, и я успел сгонять еще за двумя в ларек.

И вот, наконец, вдалеке показалась морда поезда. Ну или задница, если нумерация с головы. Но как мы ей были рады! Как родной! Народ на перроне возбудился, забегал туда-сюда. Толик не обманул: седьмой вагон остановился ровно напротив нас. Проводница впустила легальных пассажиров, и началось самое веселое — погрузка. Я залез на лестницу и тянул тачку на себя, а бабушка подталкивала снизу. Рывок — на одну ступеньку поставить, еще рывок — на вторую. Еще две. Есть! Теперь вторая кравчучка, которая полегче. А что будет в метро, страшно представить!

Вероника нам помогать и не думала, да и толку от хрупкой женщины? Из вагона вышла вторая проводница, полная противоположность Вероники: полная, круглолицая и улыбчивая — помогла перетащить тележки из тамбура в вагон, Вероника открыла подсобное помещение, где хранилось белье.

— Придется разобрать тележки, — командным тоном сказала она. — Тут белье и товар, к нему не подобраться. Коробки — вот сюда, к окну. Тележки и рюкзаки потом положите на полку, как белье продам. Идемте поселю вас и пойду к людям.

Она распахнула купе проводника, где на столике стояла початая бутылка коньяка.

— Одна полка ваша, на второй спит моя напарница Валентина. Располагайтесь.

Бабушка покосилась на коньяк, сразу же уселась на полку и проговорила обреченно:

— Две ночи! — плеснула себе еще самогонки в стакан, что достала из сумки, замахнула и обратилась ко мне: — Спать будем валетом?

— На третью полку полезу, — сказал я. — Не переживай, я ж, как таракан, ко всему приспособлюсь, везде выживу. Ты отдыхай, пойду разберу тележки.

Бабушка поднялась.

— Справишься?

— Отдыхай, — с нажимом проговорил я, чувствуя вину перед ней.

В вагоне воняло ржавчиной, копченой колбасой, потом. Наверное, тут и клопов можно подцепить. Зачесалась голова. Мимо протолкнулся парень-коробейник с коробкой, сел в ближайшее купе.

— Покупаем в дорогу газеты, журналы, ручки, карандаши.

— Водичка, пирожки! — Мимо прогрохотала продавщица с тележкой. — Пирожки, водичка.

Шалман, блин! Пищевые цепочки! Отвык я от такого. В наше время кто попало на вокзал не попадет, не то что в вагон, а сейчас поезд напоминал бурлящий котел. Адский котел, где варились грешники. Глаз да глаз нужен, чтобы какой черт чего-нибудь не утащил, а тащат все, даже обувь, снятую на ночь и не убранную в ящик под полкой.