Вперед в прошлое 6
Шрифт:
Брови женщины взлетели еще выше.
Вот, сейчас, давай!
Непослушными руками я вытащил из рюкзака пачку кофе, поставил на стол и сразу перешел к делу:
— Мне нужна помощь. Мне и родителям.
Дверь распахнулась, сунулась бабка-цербер, но нотариус вскинула руку и сказала:
— Я вас позову.
Посмотрела на меня, на кофе, еще раз на меня, и уголки ее рта приподнялись, она положила пачку в сумку и откинулась на спинку стула.
— Почему тут ты, а не родители?
— Вопрос — у меня, а помощь нужна
— Слушаю.
— Мне четырнадцать лет, — сказал я. — Мать с отцом не живут вместе, но развод не оформили. Соседка продает дачу, она нравится моему деду, но он не может приехать. На мать оформлять нельзя — отец при разводе может отсудить. Можно ли оформить ее на меня?
— Хм, какой юридически грамотный мальчик! — Она блеснула глазами из-под очков. — Можно. Есть один способ.
— Спасибо! И еще проблема: сделку нужно оформить в ближайшее время.
Вот теперь она улыбнулась.
— Чую, у тебя большое будущее. Но, увы, никак не получится. Ты видел очередь? Они с утра тут торчат.
Осмелев, я вытащил три тысячные купюры.
— А можно ли оформить выезд после работы?
Не сводя глаз с денег, она покачала головой. Я прибавил еще три тысячные.
— Я понимаю, вы устали, много работы, но ведь в этом не будет ничего криминального, вы просто нас выручите. Сколько это будет стоить?
Неужели облом? И что дальше? Бить челом и молить о помощи? Увеличить сумму?
— Рабочий день заканчивается в восемнадцать ноль-ноль, — сказала она. — Такая услуга стоит пятнадцать тысяч. Поскольку машины у меня нет, доставка к месту на такси с тебя, и обратно тоже.
Я оставил две тысячи, остальное забрал.
— Это аванс. Оплата — после оформления сделки. Что нужно от нас?
— Паспорт матери, твое свидетельство о рождении, паспорт продавца. Расписку о получении денежных средств оформим на месте. Жду в шесть вечера, и не дольше пяти минут.
— Спасибо! Я не опоздаю. До встречи!
Только выйдя из кабинета, я сообразил, что от волнения забыл дать нотариусу сопроводительное письмо. Выходит, я провернул все собственными силами.
Зубарев принимал в соседнем здании, в кабинете с железной дверью с кованной ручкой. Возле неказистой двухэтажной сталинки был припаркован «БМВ», и почему-то сне казалось, что автомобиль — его. Адвокат — это очень серьезно, недаром юридический факультет — один из самых дорогих, Райко туда намылился.
К нему в кабинет я зашел, вдохновленный удачей и уверенный, что все получится. Его звали Константином Геннадиевичем — как нашего дрэка, только наоборот. Это был безэмоциональный мужчина лет сорока пяти, с рыхлым лицом, в строгом сером костюме. Терпеливо выслушав мою историю, он вернул мне сопроводительное письмо и сказал, что ничем не может помочь.
Даже за десять тысяч.
Даже за двадцать.
Потому что он такими делами не занимается. И посоветовать тоже никого не может.
Наверное, они
— Я ничем не смогу тебе помочь, — повторил Зубарев, поднимаясь и поглядывая на братка.
— Костян, все готово! — проворил он, и я вышел из кабинета разочарованным.
План «Б» — позвонить бабушке из городского аппарата, позвать Каналью и спросить, работает ли какой-нибудь адвокат с афганцами, который в силах помочь маме. Крутого, как Зубарев, не надо, такой за десять штук задницу от стула не оторвет. Нужны ребята попроще и понаглее. Может, липовые адвокаты с липовой печатью.
Помню, было нам лет по пятнадцать, и Илья где-то раздобыл печать, штамп которой можно было набрать вручную из прилагающихся букв. Мы сделали печать «Властелин Галактики», «Дарт Илларионович Вейдер» и развлекались, макая ее в чернила и делая печати везде, куда дотянемся.
Много позже я узнал, что многие фирмы не были оформлены, а печати, приводящие в трепет обывателей, липовые директора делали на коленке таким вот образом, как и многие удостоверения.
К счастью, бабушка взяла трубку, а через десять минут я разговаривал с Канальей, правда, пришлось набрать ее второй раз.
— Говори, что за срочность, — сходу начал Каналья.
Я рассказал, особо не рассчитывая на его участие, но он неожиданно проникся маминой бедой и возмутился:
— Вот уроды! Аж кулаки чешутся. Как же злость берет, что на таких нет управы. — Он помолчал немного и добавил: — Знакомые есть, но, ты же понимаешь, это не бесплатно.
— Двадцатку готов отстегнуть, — расщедрился я. — Но лучше, конечно, меньше. Самого бесит ситуация. Третий год это наблюдаю: главврач жирует, отнимая последнее у тех, кто и так еле сводит концы с концами. Набрала мертвых душ и стрижет капусту. А теперь такое вот.
— Как вообще Олю можно обидеть? — проговорил Каналья. — Она такая хрупкая!
— Поможешь? — спросил я, забыв, что правильнее обращаться к нему на вы.
— Постараюсь. Позвони вечером, хорошо?
— Если около десяти, нормально?
— Думаю, да. Эльза Марковна спать ложится после одиннадцати.
— Тогда до созвона! — Я повесил трубку.
Как раз сделку проведем, потом посмотрю, что там на базе. Вечером должны прийти Лихолетова и Подберезная. Не нравится мне эта затея, было ощущение, что они принесут раскол в нашу дружную компанию. Случайные люди нам совершенно ни к чему. Но если бы я встал в позу и принял сторону Гаечки, это могло бы поставить точку на нашей с Ильей дружбе. Влюбленный человек — невменяем. Я из прошлой жизни помню, как он молча страдал, когда Инна бросила школу и укатила с тем новым русским.