Вперед в прошлое 9
Шрифт:
Отчим всей душой жаждал причинить пользу и продолжал:
— Оползни, подземные реки, болота. У меня бывший сосед геодезист, понарассказывал всякого.
— Лишним не будет, — согласился я.
Когда въехали в поселок, я скомандовал:
— Через сто метров, возле хлебного ларька — налево.
Дальше мы двигались по моей указке. Грунтовка высохла, но проезд Липовый от завалов не расчистили, потому мы оставили машину и на пригорок шли пешком. В душе поселилось нехорошее предчувствие. Василий вертел головой по сторонам, приглядывался и принюхивался.
—
— Не беда, решаемо, — отчеканил отчим и перешел на суржик: — Булы бы гроши.
— Будут, — пообещал я.
Мы поднялись наверх, к без двух часов моему участку, и я раскинул руки.
— Здесь.
Василий огляделся, пошевелил усами и вынес вердикт:
— Тут не живет никто. Дорога плохая, света и воды нет, участок с уклоном. Но грунт стабильный, без сюрпризов. — Он наморщил лоб и спросил: — Тута где-то морячка земля. Поехал в рейс мужик и сгинул без следа.
— Это и есть тот самый участок…
— Ты рехнувся? — воскликнул Василий и постучал себя по голове. — А если он вернется? А вдруг они подстроили все? Никуда он не пропал, появится и скажет, вертайте, шо без мого согласия продано.
— Он часто был в разъездах, у жены доверенность на все, — успокоил его я. — Тем более, что эта земля — ее наследство.
Отчим и не думал успокаиваться, искал подводные камни:
— Сумму хоть честную укажете в договоре? Шоб було шо вертаты. А то один мужик рассказывал, шо его мать сгинула, а квартиру продали. Так-то. Он давай правду искать — его по голове тюк, не рыпайся, мол.
— Цена вопроса — девятьсот долларов, — парировал я, понимая: отчим прав, такое время, что можно ждать любую подставу, оттого сделалось беспокойно, я даже засомневался, что правильно поступаю, покупая участок, я ведь дом тут собираюсь строить!
Но, с другой стороны, документы чистые, а в наше время подстава может быть где угодно, при желании можно судиться по любому поводу, а если с деньгами порядок, то и выиграть суд.
— Это большие деньги! — продолжил паниковать Василий Алексеевич. — Эх, надо было к Матрене Митрофановне обратиться, чтобы раскинула, правда ли тут чисто.
Я скосил на него глаза.
— Простите… Это кто? Что раскинуть?
После того, как получил сознание взрослого, я уверился, что сверхъестественное существует, но бабки-шаманки, доморощенные пророчицы и кликуши, произросшие на гласности, как штаммы микробов на агар-агаре, вызывали улыбку, а взрослые люди, которые несли им деньги — недоумение.
— Матрена Митрофановна — ясновидящая, — с придыханием проговорил Василий. — Всю правду говорит, ни разу еще не ошиблась. Жену мне нагадала, Оленьку. Но поздно спохватились, не успеем теперь.
— Да чисто все, — стоял на своем я. — К тому же Равлика, главного черного риелтора, прикончили. Не тот масштаб это, себе дороже со всякой мелочью связываться.
В любом случае, сперва сеть автомастерских, потом дом. Если вылезут
— Ну смотри. Я бы перенес покупку, — посоветовал Алексеевич. — Сходил бы к Митрофановне, и только тогда…
— Дед хочет сейчас, — припечатал я, и разочарованный Василий повез меня домой, где помог поднять мопед на второй этаж и отправился обедать, а я уединился в туалете и пересчитал деньги.
Мне оставалось заплатить за участок восемьсот долларов в рублевом эквиваленте. Когда Алексеевич меня оставил, паранойя отпустила, и я уверился, что все будет хорошо. У меня будет большой просторный дом, и у каждого — по комнате.
Василий особо не мешал, но он был из тех людей, которые, лишь появляясь на горизонте, занимают собой все пространство, и в квартире становилось тесно, хотелось побыстрее исчезнуть. Наташка стала появляться раз в неделю, и то на ночь она не оставалась. Боря отчима невзлюбил и, чтобы избежать ссор, пропадал на базе, а приходил домой только ночевать. Но оказалось, что на Алексеевича можно положиться, он проявляет себя как надежный партнер.
На сделке он тоже вел себя как надежный партнер, посчитавший своим долгом оградить меня от ошибок. Пока мы стояли в очереди, он вынес мозг Надежде, причем в агрессивной форме, потом вошел к нотариусу и изводил вопросами ее, в конце концов успокоился и пригласил в кабинет нашу делегацию, известив, что с бумагами ознакомлен, гарантии получил и договор купли-продажи откорректировал, заменив сомнительные места более прозрачными.
В итоге сделка заняла не полчаса, а почти час, мы все оформили, мама получила копию договора, ей осталось дождаться перерегистрации земли на нее, что из-за праздников произойдет не раньше восьмого января.
Однако дело было сделано, я ощущал невероятную легкость и всей душой хотел отметить… Осуществлением мечты любого взрослого это не назвать, но зародышем оной — вполне можно. Поскольку алкоголь пока не для меня, да и дурной пример ребятам подавать не стоит, отметить можно единственным способом — расслабиться на новогоднем празднике с друзьями.
Помимо официальной программы, которую приготовили одиннадцатиклассники с учителями, девчонки, Гаечка с Лихолетовой, тоже придумали какие-то сюрпризы, о которых не рассказывали даже парням.
— Василий Алексеевич, — проговорил я, устраиваясь на заднем сиденье «Волги» — он обернулся. — Давайте заедем на рынок, купим торт домой — не переживайте, за мой счет, и я хочу еще один, поздравить учителей и одноклассников, у нас сегодня елка.
— Без проблем! — радостно откликнулся отчим, у него была реакция на торт, как у Рокки — на сыр, будь усы большей длины, тоже заворачивались бы.
Еще вчера я мечтал валяться и пускать пузыри, но теперь вдруг осознал, что это последний новый год, проведенный с классом таким составом. Многие уйдут после девятого, нас объединят с «вэшками».